ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
 

     Социальная философия принадлежит к числу тех неопределенных в настоящее время дисциплин, которые все еще находятся в процессе созидания, im Werden. Ни границы этой дисциплины, ни ее объекты, ни свойственные ей методы, - ни один из этих основных элементов всякого научного построения не стал еще прочным достоянием человеческой мысли. Более того. Даже самое право на существование этой дисциплины составляет предмет споров. Есть вообще «социология», есть «социология, основная на этнографии», есть «философия истории, как социология», но «социальной философии» словно нет, и не может быть.

     Народническая мысль смутно сознавала, что жизнь человеческого «я» шире, многообразнее науки, как познания причинно-возникающего; что в сознании человека коренится идея безусловного, идея должного; что человек - не только явление природы, не только нечто возникающее, развивающееся, но что он, в то же время, преисполнен самодовольствующего значения, которое меньше всего может заимствовать этот свой характер от сущного, от эмпирически данного, от того, к чему приводит, так называемый, естественный ход вещей.

     Но позитивизм, на котором воспиталась народническая мысль, не мог дать должного вывода  этому вполне законному стремлению утвердить все своеобразные права морального угла зрения: мораль смешивалась воедино с познанием, - и, в результате, получалось нечто эклектическое, что в одинаковой степени не давало удовлетворения ни строго-научной мысли, ни моральному сознанию.

     Наука нередко приносилась в жертву морали, что было неизбежно при опытах так называемой «субъективной социологии» дать двуединую систему правды, правды-истины и правды-справедливости, а мораль, в свою очередь, облекалась в совсем не соответствующий ей «научный» костюм: получался противоестественный союз: «моральная» наука (субъективная социология) и «научная» мораль (причинно-доказанная норма).

     Народническая мысль до сих пор упорно стоит на этой совершенно несостоятельной точке зрения. Ей, воспитанной на идеях Конта, остался совершенно чужд «трансцендентальный идеализм» Кенигсбергского философа. А между тем, учение Канта в одинаковой мере способно разрешить те вопросы, которые неотступно встают, как перед теоретическим, чистым, разумом человека, так и перед его моральным, практическим самосознанием.

     Социальная философия наших дней, поскольку она нашла себе выражение и в настоящем труде Рудольфа Штаммлера. Пошла именно по пути, предуказанному Кантом.

     Самое сочетание таких понятий, как «социальный» и «философия», указывает нам на те две плоскости, в которых и движется социально-философическая мысль: ее объектом служит социальность, общественное бытие, как особая форма существования людей, и это социальное бытие освещается и оценивается философской мыслью, исходящей из морального, телеологического угла зрения.

     Штаммлер говорит о материи и форме социальной жизни: материя социальной жизни - это вообще хозяйственная деятельность, и под последней разумеется всякая совместная деятельность людей, направленная к достижению определенного эффекта, - по общепринятой терминологии, это будет, в сущности, вообще социальная, а не хозяйственная деятельность; форма - это внешнее регулирование хозяйственной деятельности, право, как выражается Штаммлер, - но опять-таки, право не в обычном смысле, как организованная государством защита, носящая принудительный характер. А всякая форма регулирования человеческих отношений, т.е. право в обычном смысле, мораль, обычай, этикет, нормы добровольных соглашений, безразлично, вытекают ли они стихийно-непроизвольно, и признаются Tacito consensus, или созданы вполне планомерно. И в то же время, Штаммлер настойчиво подчеркивает, что подразделение формы и материи имеет чисто служебное, методологическое назначение, что в действительности не те материи без формы, как обратно, нет формы без материи.

     Как бы  мы ни относились к учению автора «Хозяйства и права», но отождествлять его «материю социальной жизни», т.е. всякую конкретную совместную деятельность людей, направленную на достижение определенного результата, с материей в философском или естественнонаучном значении этого слова, т.е. с протяженным вообще, и утверждать, что, по учению Штаммлера, социальный процесс творится по законам физическим, - это значит. Совершенно не понять и извратить точку зрения автора.

     «Хозяйство и право» с точки зрения материалистического понимания истории, - так гласит заглавие настоящего труда Штаммлера. Исторический или, как выражается Штаммлер, социальный материализм служит той центральной идеей, вокруг которой концентрируются все теоретические построения автора. В противоположность другим критикам материалистического понимания истории, Штаммлер воздает все должное этой историко-филосовской концепции, которая так настойчиво ищет основной закономерности социального бытия и становления.

     «В своем логически очищенном и уясненном виде - говорит Штамлер - материалистического понимание истории представляет собой надлежащий общий метод для получения материала социального опыта. Поскольку нас интересует, в частности, одно лишь выяснение действительных социальных стремлений и вопрос об их фактическом значении и действительности, - постольку, конечно, нужно следовать исключительно доказанному нами монизму социальной жизни; постольку стремления эти следует фактически выводить из данных социальных условий. В последнем счете, из социально хозяйственных явлений. Но этим путем мы всегда получаем лишь специальный материал для социально-научного определения, но не закономерное уразумение. Основоположным, безусловным единством, а следовательно, и закономерностью социальных движений - продолжает Штаммлер - должно быть не единство естествознания, а единство социальных целее: абсолютно значимый единый угол зрения для всех мыслимых социальных стремлений, безусловная конечная цель социальной жизни вообще» (параграф 85).

     В этих немногих словах Штаммлера намечается целая программа для социально-философских построений: из всех существующих социально-научных концепций один лишь исторический материализм обладает в своем учении такими элементами, которые могут служить устойчивой базой для социально-философской мысли, - поскольку перед нею стоит задача познания в смысле генетического метода, указывающего пути и средства для существования наших идеальных отношений.
 

И. Давыдов