ПРЕДИСЛОВИЕ

     Так называемые «Constitutional History of England» до сих пор писались так, что обнимали лишь средние века и отдельные столетия после реформации. Настоящий труд, в котором я отваживаюсь представить в цельной картине тысячелетнюю историю государственных учреждений такой страны, как Англия, требует предисловия, в котором были бы объяснены недостатки и шероховатости изложения и которое могло бы до известной степени оправдать эти недостатки в глазах благосклонного читателя.
     Мои прежние сочинения об английском государственном устройстве не исходили из одного предварительно составленного плана. Предмет, над которым мне приходилось специально работать по занимаемой мною кафедре - пандекты, не имел особенной связи с подобного рода трудами, хотя я и по отношению к ним весьма многим обязан сочинениям моего незабвенного учителя де Савиньи по истории права. Но ближайшим поводом, натолкнувшим меня на этого рода работы послужили те проекты преобразований в немецком судебном устройстве, о которых зашла речь в начале 50-х годов. Будучи воспитан в строгой школе прусских юристов в такую эпоху, когда на суде лежала вся обработка процессуального материала путем личных объяснений со сторонами, я в то же время имел в течение всей своей жизни случай приходить в самые разнообразные соприкосновения с людьми в различных странах, - в восточной и западной Германии, во Франции и в Англии; таким образом, я имел полную возможность с одной стороны оценить хорошие стороны нашего чиновничества, а с другой - ознакомиться с неповоротливым механизмом и другими недостатками нашего судебной и административной организации. Я как нельзя более ясно сознавал необходимость преобразований этой области и в течение многих лет выступал защитником их в моих академических лекциях в такую пору, когда большинство моих сотоварищей по профессии относились к реформам, ныне уже осуществленным, холодно, или враждебно. И именно то разногласие мнений, на которое мне пришлось натолкнуться и привело меня к убеждению, что так называемые философские построения в государственном праве главным образом вытекают из недостатка положительных фактических знаний, о чем, впрочем, свидетельствует и собственное мое сочинение о суде присяжных 
(Berlin, 1847 г.).
     Лишь период «бури и напора», наступивший в 1848 г. заставил меня перейти с юридической на более общую, политическую почву. 
     Рядом со связной историей английского административного плана и английского selfgovernement набрался целый ряд параллелей по различным отдельным отраслям государственной жизни, причем оказывалось, что английское и прусское государственное устройство, по значительному развитию верховных прав государства, замечающемуся как в том, так и в другом, имеют между собой гораздо более внутреннего сходства, нежели обыкновенно полагают. Правда, ранее изданные мои труды, а так же та подготовительная работа, которая им предшествовала, относится к такой эпохе, когда мое отечество было охвачено политическим движением, взволновавшим его до самых сокровенных недр; (последние годы царствования Фридриха Вильгельма III; царствование Фридриха Вильгельма IV, регентство, правление Вильгельма как короля и затем, как императора). При том мне приходилось уделять время на эти работы среди многообразных занятий, лежавших на мне, как на университетском преподавателе, среди занятий по должности моей, как судьи и члена общинного управления, которую я занимал в течение многих лет, а также среди столь же многолетней деятельности в парламенте и в различных ферейнах.
     Если эти условия и влияли благоприятно на мой труд в том смысле, что давали мне возможность выработать себе более разносторонний и беспристрастный взгляд на положение дел, то с другой стороны, они не могли не отозваться на форме изложения к вреду последней; к тому же, при обработке того или другого вопроса в виду какой-нибудь ближайшей, практической цели, общая связь целого не могла быть сохранена и выражена надлежащим образом.
     Обстоятельство это возбудило во мне естественное желание разработать историю английских учреждений в более объемистом и цельном сочинении, в основу которого должна была войти моя история английского административного права, как наиболее законченная изо всех моих предшествующих работ; из этой же книги я мог сохранить и деление на периоды и отделы, так как по первоначальному плану она была задумана, как история парламентского права. В том, что касается собственно последнего предмета, настоящая книга есть не что иное, как третье издание выше названного труда. При этом мне пришлось изведать нечто подобное тому впечатлению, которое хорошо знакомо из собственного опыта каждому немецкому судье: нередко случается, что когда состязательный процесс после целого ряда частных постановлений, состоявшихся во время разбирательства, подходит к произнесению окончательного приговора, перед судьей выступают различные ошибки, односторонние суждения и пробелы, которые возникли при обсуждении тех или других предварительных и частных вопросов. По счастью, подобные промахи писателя не имеют юридической силы и допускают дополнение, исправление и смягчение тех взглядов, которые в первоначальном своем выражении заходили слишком далеко. Особенно много помогли мне в исправлении сказанных недостатков превосходные исторические работы Фроуда, Фримана, Стеббса и др.
     С другой стороны, мне при изложении предмета настоящей книги приходилось бороться с трудно преодолимым затруднением, а именно с чрезмерным обилием материала. В истории государственных учреждений должна быть воспроизведена картина постоянных взаимодействий, происходящих между государством и обществом, между государством и церковью, между конституцией и администрацией, между крупными и мелкими явлениями; все эти факторы вступают между собой в такие бесконечно сложные сочетания, что дать связную картину их, даже возвращаясь беспрестанно к моментам, повторяющимся в различных комбинациях, можно лишь в весьма несовершенном виде. История государственных учреждений тем и отличается от истории права, указывающей на основании цитат из источников права происхождение догматов частного и уголовного права, что в ней исследователь имеет дело с живым государственным организмом и должен рассмотреть его происхождение, жизнь, развитие, с целью проследить вплоть до настоящего времени не останавливающийся процесс творчества во всей его совокупности.
     Но и в настоящем своем несовершенном виде моя история английских государственных учреждений, надеюсь, даст понятие читателю о той сплоченности отдельных частей государства и общества, которая лежит в основе исторического развития всех государственных учреждений, и которая имеет решающее значение и влияние на судьбы всех наций.
     При рассмотрении вышеупомянутых взаимодействий перед нами оживет история прошлых веков и в ней мы увидим, как в зеркале, отражение стремлений настоящего; но прежде всего мы увидим в ней действие высшей силы, которая руководит судьбами наций, как в добре, так и во зле. Всякий, кто, приступив к изучению тысячелетней истории Великобритании с неизбежной односторонностью политической, церковной, или социальной точки зрения, проследить эту историю, добросовестно стараясь уловить связь между ее явлениями, вынужден будет изменить или дополнить многие из предвзятых мнений, с которыми он приступил к такому изучению. К подобному же результату приводит и самодеятельность людей среди бесконечно разнообразных отношений, возникающих в публичной жизни, как на широкой арене политической деятельности, так и в более тесных сферах общественной деятельности; именно это-та привычка к общественной самодеятельности сделала английскую нацию и ее правящий класс способными к политической свободе и воспитала в них партии, способные управлять страной. Быть может мне в последующих моих работах в той же области удастся изобразить эти взаимодействия в еще более простой и наглядной форме; но как бы то ни было, только в них надо искать объяснения того загадочного явления, которое мы замечаем в жизни европейских государствах, именно то, что между тем как в иных странах рядом с изменениями к лучшему, происходящими в отдельных членах государства и общества, замечается некоторый регресс в целом, в других странах, наоборот, отдельные элементы не идут вперед и, даже, по временам как бы регрессируют, между тем как в целом проявляется мощное прогрессивное движение.

Берлин
Апрель 1882 г.