ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА

     Последняя четверть XIX столетия, в истории науки уголовного права, была периодом чрезвычайного оживления. Появление итальянской антропологической школы и вызванная последней горячая борьба мнений коренным образом изменили состояние науки. Рамки научных исследований сильно расширились. В числе новых задач выдвинулись и вопросы этиологии преступления. С необыкновенной быстротой, одно за другим, стали появляться сочинения, пытающиеся обнаружить и проследить отдельные нити многосложной причиной зависимости преступности от разных экзогенных и эндогенных факторов. В несколько десятилетий литература разрослась до чрезвычайности, причем накопилась масса спорных, друг друга отрицающих мнений, каждое из которых стремится найти себе подтверждение в фактах действительности. Особенно горячие споры возникли по вопросу о значении в этиологии преступления экономических причин. В то время как одни, чрезмерно преувеличивая значение этих причин, придавали им исключительное или, по крайней мере, преобладающее значение в генезисе преступлений, другие - совсем отвергали их значение или, по крайней мере, старались доказать, что роль их, как производителей преступности, очень ограниченна.
     Книга Ван-Кана представляет собою выдающиеся по полноте и блестящей эрудиции автора обзор и разбор разнообразных мнений по вопросу об экономических причинах преступности. Не только в нашей, но и в иностранной литературе нет ни одного сочинения, которое могло бы сравниться с этой книгой по богатству изложенных учений и по полноте и точности их воспроизведения. Более чем какая-либо другая, она может удовлетворить потребность русского читателя, - не располагающего ни временем, ни средствами для ознакомления с обширной иностранной литературой по подлинникам, - в верном и не особенно обширном изложении ознакомиться с плодами западноевропейской мысли по данному предмету. Правда, эта книга вышла довольно уже давно, но способного заменить ее более позднего сочинения не существует. С другой стороны, все до сих пор наиболее интересные и глубокие учения обнимаются ею. Литература последних лет воспроизводит те же течения, какие подверг своему критическому анализу Ван-Кан.
     Автор излагает не только учения нового времени, но и прослеживает развитие этих учений, начиная с их зародышей в древности и в средние века. Его книга, таким образом, не только обзор современных учений, но и история их постепенного развития из менее полных и глубоких учений минувших веков. Излагая учение древности, автор сознавал (стр. 13), что они имеют только исторический интерес, но он не хотел оставить без внимания и эти первые проблески воззрений по данному вопросу, как бы мало ни давали они для его настоящего освещения и правильного решения. В своем изложении автор почти всегда пользуется подлинниками, тщательно им проштудированными. При этом он не только излагает различные взгляды. Но и подвергает их критике, часто очень меткой. Среди тех идей, на которые он опирается в своих критических замечаниях, заслуживает серьезного внимания одна мысль, красною нитью проходящая сквозь все его изложение, мысль о необходимости различать статический и динамический методы. Эти методы различались уже некоторыми другими исследователями, но большинство не считалось с различием их. Ван-Кан подчеркивает это различие и выясняет необходимость постоянно иметь его в виду. По его словам, «влияние экономических факторов на преступность получает совершенно различное освещение в зависимости от того, применяем ли мы статический, или же динамический метод». «Анализ статистики преступности, т.е., преступности одной страны или местности в определенный момент, обнаруживает, правда, в большинстве случаев, наличность неоспоримой связи между преступностью и экономическими условиями; но, в то же время, этот анализ обнаруживает и то, что преступность носит на себе столь же ясные следы совершенно иных влияний». «Наоборот, динамическое изучение преступности, т. е., сравнение хода развития имущественных преступлений, - так как, именно, об этой категории преступлений идет, главным образом, речь, - с изменениями в экономической среде обнаруживает поразительный параллелизм, наблюдаемый почти постоянно и повсюду между обеими кривыми, изображающими сравниваемые явления» (стр. 10). При этом, автор предостерегает от ошибочного заключения на основании параллелизма сравниваемых кривых, будто преступность - продукт исключительно экономических влияний. Экономический фактор, говорит он, наиболее изменчив и подвержен ежегодным колебаниям.
     Поэтому влияние его резко сказывается в колебаниях преступности. Другие факторы, также влияющие на преступность, постоянные, поэтому и влияние их менее резко просвечивает в динамике преступности. Это - очень важное замечание, способное предостеречь от ошибочных и преувеличенных суждений о значении экономических факторов. Вывод, который делает Ван-Кан о значении параллелизма в изменениях экономических факторов и имущественной преступности, следующий: этот параллелизм, полагает он, выражает скорее соответствие между движением имущественной преступности и изменениями в экономической среде, чем причинную зависимость между этими явлениями (стр. 11).
     Книга Ван-Кана прекрасно показывает всю трудность исследования связи преступности с экономическими условиями, необходимость считаться, при этом, с массой условий, более или менее различных для разных стран. Автор вполне прав, указывая на необходимость крайней осторожности в выводах. Он, пожалуй, даже преувеличивает значение изменчивых условий места и времени, постоянно подчеркивая, что преступность есть явление местное - историческое и, приходя к выводу, что преступность каждой страны совершенно отлична от преступности другой страны и состоит из иных конститутивных элементов, так что и об общей этиологии преступности можно говорить лишь с большим оговорками (стр. 312). Но вполне справедливо, что пользование международной статистикой и международными сравнениями статистических данных, в виду больших различий в уголовных законодательствах отдельных стран, требуют особенной осмотрительности.
     Автор настаивает (стр. 88, стр. 311 и другие) на том, чтобы при исследовании экономических причин преступности рассматривались отдельно имущественные преступления, преступления против личности и нравственности. Действительно, этиология этих преступлений существенно различна и соединение их в одну группу может только делать менее ясной роль отдельных факторов, влияющих лишь на одну из этих групп преступлений, или на одну группу значительно более чем на другую.
     Немало и других верных замечаний встретит читатель в этой книге, замечаний, способных предостеречь от разных ошибочных и преувеличенных выводов. Автор, например, верно указывает (стр. 94), что кривая цен на съестные припасы одна не ожжет считаться сколько-нибудь точным выражением экономического положения страны, как это думают некоторые.
     Автор с одинаковым вниманием и с большим беспристрастием рассматривает доводы, как тех, кто отвергает значение экономических факторов в генезисе преступности или сомневается в нем, так и тех, кто настаивает на более или менее значительном влиянии этих причин или даже склонен придавать им исключительное значение. Каждый аргумент рассматривается автором со всех сторон, причем он подвергает тщательному анализу все данные, которым подкрепляются этот аргумент.
     Конечно, работа Ван-Кана несвободна и от недостатков, но последние с избытком искупаются ее большими достоинствами, делающими ее серьезным научным трудом и лучшим пособием при изучении вопроса, которому она посвящена.
     Не останавливаясь подробно на возражениях, которые могут быть сделаны автору, я вкратце коснусь лишь некоторых погрешностей данного сочинения. Несомненно, автора можно упрекнуть в некоторой растянутости изложения и в слишком больших подробностях, с которыми он излагает и критикует иногда разбираемых писателей. Нередко, при этом, он касается и таких взглядов этих писателей, которые не имеют прямого отношения к его теме; впрочем, и в этих случаях автор умеет обыкновенно оставаться интересным, сопровождая изложение чужих воззрений более или менее меткими критическими замечаниями.
     Некоторым возражениям может подвергнуться и классификация учений, которой держится автор (стр. 7 сл.). Устанавливаемые этой классификацией параллельные группы, во-первых, не отвечают тому основанию, на котором обещал построить свою классификацию автор, а, во-вторых, недостаточно глубоко и резко отличаются друг от друга и образовались в результате деления по различным признакам. В самом деле, автор обещал распределить учения по группам, смотря по роли, которую они приписывают экономическим факторам в генезисе преступления. А, между тем, в одну группу у него соединены иногда учения, очень различно смотрящиеся на роль экономических факторов (например, Ферри и Гарофало). Одни учения выделены им в самостоятельную группу в виду особого взгляда на преступника (итальянская школа), другие - в виду того, что в основе их лежит социалистическое мировоззрение (социалистическая школа), не чуждое, кстати сказать, и некоторым представителям итальянской школы, третьи - в виду того, что сторонники их, хотя и без достаточных оснований, считают себя особой школой (так называемая, «третья школа»). Вполне понятно, поэтому, что некоторые из рассматриваемых автором учений могут быть отнесены и в одну, и в другую из указываемых им параллельных групп, например, и в группу учений, которые автор называет «теорией окружающей среды», в группу «эклектических» теорий. Сам автор, по-видимому, не особенно уверен в достоинствах своей классификации, когда говорит, что она имеет исчерпывающее значение и не может считаться совершенной (стр. 8).
     Возражениям могут подлежать и некоторые из высказываемых автором общих идей, например, его «социологическое» определение преступления, которое, несомненно, так же расплывчато и неопределенно, как и другие определения того же рода. Вообще, задача дать какое-то независимое от положительного права, не юридическое, а социологическое или «философское» определение, так сказать, по неизменной, от законодательства независящей сущности преступления, есть задача неразрешимая. Немудрено, что она не удалась и нашему автору. Он и сам смотрит на приводимую им формулу не как на точное и новое определение преступления, оставляя, однако, неясным, какое же в сущности значение ей следует придавать. В этой формуле, полагает он, заключается лишь то, что бесспорно. Однако с этим вряд ли можно согласиться, и вряд ли его определение лучше критикуемых им определений Кора и Амон.
     Такая работа, как книга Ван-Кана, и не может, конечно, не имеет более или менее многочисленных недостатков. Последние, однако, не лишают ее большой научной ценности.
     Теперь два слова о переводе. Перевод выполнен группой моих учеников и прочитан мною. От примечаний я предпочел воздержаться на том основании, что это слишком увеличило бы объем книги; при разнообразии и обширности содержания книги таких примечаний пришлось бы написать много и, притом, не всегда кратких. Приведенные в подлиннике цитаты оставлены в том же виде и в переводе. Но так как латинские цитаты, в изобилие встречающиеся в подлиннике, могли бы серьезно затруднять читателя, в виду того, что знание латинского языка не очень распространено в нашем обществе, то в конце приложен перевод этих цитат. Указатель имен, приложенный к подлиннику, отсутствует в переводе; благодаря большей подробности оглавления, в нем не стало особой необходимости.
     В заключение не могу не выразить уверенности, что книга Ван-Кана окажет большую помощь всякому, кто интересуется вопросом об экономических факторах и хочет, путем беспристрастного и всестороннего исследования, уяснить себе их роль в генезисе преступлений.

Профессор С.В. Познышев

ПРЕДИСЛОВИЕ ПРОФЕССОРА ВАН-ГАМЕЛЬ

     Между 1-м маем 1899 г. и 30-м апрелем 1900 г. юридический факультет амстердамского университета предложил студентам нидерландских университетов для обычного, периодически повторяющегося конкурса следующую тему:
     Систематический и критический обзор литературы вопроса о влиянии экономических факторов на преступность.
     Работа Жозефа Ван-Кана, кандидата прав амстердамского университета, была удостоена первой премии.
      Впоследствии молодой автор отделал и дополнил свой труд, перевел его и издал на французский язык, сделав его, таким образом, доступным более широкому кругу читателей.
     Хотя его монография, хорошо обработанная и интересная, говорит сама за себя и не нуждается ни в рекомендации, ни в анализе ее достоинств, я все же без колебаний написал это небольшое предисловие-введение, о котором меня просил мой ученик.
     Во всяком этиологическом исследовании преступности, вопросу о влиянии экономических факторов по необходимости должно быть отведено известное место. Никто, - кроме, разве, сторонников абсолютного индетерминизма, - не сомневается в том, что экономические условия образуют элементы той картины преступности, которую современное общество продолжает представлять наблюдателю.
     Но во мнениях и в оценках по данному вопросу не мало различий. Различны приемы исследования.
     Хотя все работающие в данной области пользуются данными уголовной и экономической статистики, однако, «duo quum faciunt idem,non est idem». Так, существуют и исследования отдельных индивидуальных случаев, и исследования экономического положения преступников, а также разнообразных мотивов, преступной деятельности. Существуют статистические исследования экономического положения преступников, а также разнообразных мотивов преступной деятельности. Существуют статистические исследования, обнимающие всю территорию цивилизованного мира и исследования, касающиеся лишь ограниченной территории; таковы статистические исследования отдельной страны, департамента, кантона, местечка. Существуют подразделения преступлений на группы, в зависимости от предполагаемых психических свойств их виновников: преступления против общества, против личности, против имущества, против нравственности. Одни исследователи сравнивают различные экономические и уголовные данные, относящиеся к одной и той же эпохе, другие исследуют движение и колебание данных экономической и уголовной статистики в течение того или другого периода.
     Еще больший интерес представляет различие оттенков в самой оценке влияния экономических факторов на развитие и природу преступности. Это различие зависит, преимущественно, от точки отправления, иными словами, от общего научного миросозерцания автора. Нео-спиритуалист не отрицает могущественного влияния богатства или бедности на образ действия людей, но, по его мнению, существует некоторая самопроизвольная энергия человеческого разума, способная победить - в большинстве случаев, по крайней мере, - влияние экономического положения индивида на его нравственность. Антрополог, наоборот, придает первенствующее значение наследственности, рас. Психиатр на первый план ставит более или менее патологическое состояние нервной системы и вырождение, хотя в то же время отмечает и тесную связь между вырождением и нищетой. Социолог отмечает, прежде всего, тяжелое влияние на бедноту тех социальных бурь, которые обрушиваются на индивидов и на целые поколения. Социалист признает лишь, что система производства данного периода, налагая свой неизбежный отпечаток на мысли и чувства людей, вполне точно определяет число и род поступков, носящих на языке морали современного общества название преступлений и проступков.
     Среди всех этих мнений самых разнообразных оттенков наш молодой автор проложил свой путь, придерживаясь строго научных разграничений и классификаций.
     Вышеуказанные исследования принадлежат к той области современной науки, которая занимается методическим отысканием причин, вызывающих психологические и социальные феномены. Вот почему автору пришлось исследовать обширную современную литературу уголовную, социологическую и философскую. Он излагает мнения по данному вопросу: представителей позитивной итальянской школы, представителей французской школы, представителей той школы, которая присвоила себе название: «terza scuola», но за корой он, с полным основанием, не признает права на это название. Он приводит мнения: социалистов, патологов, криминалистов, называемых им эклектиками, спиритуалисов и даже метафизиков; наконец, профессиональных статистиков.
     Чтобы познакомить нас со всем, относящимся к данному предмету, материалом, он напоминает нам о великих мыслителях древности, средневековых, XVI-го, XVII-го и XVIII веков, затронувших, хотя бы отчасти, - в какой-нибудь философской мысли или рассуждений политического характера, - этот великий вопрос, над полным разрешением которого трудится современная наука.
     Кроме того, он доставил себе и своим читателям наслаждение тем, что собрал некоторые идеи или, вернее, обратил внимание на некоторые искорки уголовно-социологической мысли, встречающиеся в литературных произведениях некоторых поэтов.
     Я не сомневаюсь, что сами авторы рассмотренных им сочинений признают серьезность и беспристрастие анализа и критики нашего молодого криминолога.
     Выводы, к которым пришел автор в результате своего систематического и критического исследования, касаются метода и сущности вопроса.
     Мне представляются особенно важными выводы, относящиеся к методу, которым следует пользоваться.
     Согласно этим выводам, следует усиленно избегать слишком общих положений; наоборот, на преступность следует смотреть, как на исторически-местный феномен, иными словами, при изучении этого феномена следует придерживаться известных ограниченных местом единиц. Затем, автор констатирует очевидность влияния экономических условий на генезис и развитие имущественных преступлений, между тем как в отношении других классов преступлений это влияние представляется лишь вероятным. Особенно же выяснено данным исследованием то важное положение, что так как, с одной стороны, экономические условия никогда не бывают единственными факторами, поражающими преступность, а с другой - они являются в высшей степени важными факторами, часто переполняющими чашу, уж почти наполненную, - то динамическое сравнение колебаний экономических условий и колебаний преступности гораздо более плодотворно по своим результатам, чем исследование, ограничивающееся сравнением феноменов, взятых в известный момент по статическому методу.
     Изучение влияния экономических условий на преступность возбуждает надежду, свойственную всякому человеку, склонному к добру, что удастся улучшить социальные условия и, тем самым, заставить иссякнуть один из источников, питающих разрушительный поток, называемый преступностью.
     Пусть же имя нашего молодого автора фигурирует среди имен тех, кто своими научными трудами, хотя бы и отдаленно, содействовал социальному и моральному прогрессу несчастного человечества.
     Я в этом не сомневаюсь и заранее поздравляю моего молодого друга.

G.-A. van-Hamel
Амстердам. Июль. 1902