ПРЕДИСЛОВИЕ

     Настоящая книга содержит в себе те юридические очерки, которые вышли в разное время из под моего пера, по вопросам, привлекавшим мое внимание после 1894 года, т.е. за время моего участия в бывшей Высочайше учрежденной комиссии Н.И. Стояновского и А.А. Книрима по составлению Проекта Гражданского Уложения, затем в Комиссии, созванной статс-секретарем В.К. Плеве (в 1903 г.) для пересмотра законодательства о крестьянах и, наконец, в бытность мою во II Департаменте Министерства Иностранных Дел по исполнению юрисконсультских обязанностей (1899-1904 г.г.).
     Эти очерки вращаются, главным образом, в пределах гражданского права, понятого в несколько расширенном виде. Публицистические и политические этюды не вошли сюда, быв, отчасти выделены в книгу «За Смутные Годы» (1906 г.), а отчасти оставшись, до поры до времени, вовсе не собранными.
     Предлагая настоящую книгу кругу читателей, интересующихся разработкой малоизвестных отраслей права, я не льщу себя призрачной надеждой, чтобы этот труд мог понравиться большому кругу лиц. Тому есть два препятствия: мой метод («вглубь, а не вширь») и мое направление («сочетание народных юридических воззрений с общенаучными данными юриспруденции всех времен»). По странному стечению обстоятельств, я в своих исследованиях горячо полюбил похороненные и забракованные темы; меня всего сильнее влекла прелесть тех тропинок, над которыми стояла надпись: «здесь нет прохода»; меня притягивала с чарующей силой вся сфера мыслей давно впавшего у нас в опалу - славянского сравнительного законодательства. В воззрениях на вопрос о родовых имуществах, я стою почти особняком в русской юридической литературе. В области наследственного права, я не могу мириться с преобладающим модернизмом, гласящим: «все за деньги», и стремлюсь к отстаиванию духовного, не материального интереса в гражданском праве. А в строительстве наших гражданских кодексов я осуждаю (и в том я также грешу против моды), я не мирюсь с возобладавшим среди наших юристов полным небрежением к обычному праву и юридической психологии народной массы.
     Мне моя книга дорога, потому что я в нее вложил лучший плод моей долголетней и самостоятельной мысли в излюбленных для меня отраслях гражданского права.
     Не дорожа тем, чтобы со мною была толпа, повинующаяся всегда последней моде, я тем более дорожу одобрением численно ограниченного круга русских мыслителей, любящих - во всех смыслах этого слова: «Духовную Самоту».
     На их суд я отдаю себя и мое детище.

А.А. Башмаков