ПРЕДИСЛОВИЕ

     Богатые, но нетронутые еще статистическим анализом материалы, хранящиеся в архиве Тобольского Приказа о ссыльных, навели на мысль приняться за систематическую обработку их с целью статистического исследования преступности в России.
     Издавна Сибирь служила местом ссылки для более тяжких русских преступников. Прием и распределение приходящих из европейской России арестантов происходил сперва в Верхотуре, где был построен в конце 17-го столетия для помещения преступников особый двор, потом в Тюмени и, наконец, с учреждением Тобольского приказа о ссыльных в 1823 году, в Тобольске. Все арестанты, приводимые из разных частей Империи и назначаемые в каторгу, на поселение в Сибирь, записывались в особые книги (описания), в которые внеслись имя всякого арестанта, с обозначением пола, возраста, звания, религии, рода преступления, степени наказания и местности, из которой он отправлялся. С 1823 года из этих описаний стали составлять ведомости, в которых все арестанты, ссылаемые в Сибирь, распределялись по полу, по губерниям и по главным категориям преступлений. С 1833 года в ведомости введено распределение пересылаемых по прежнему званию.
     Строго говоря, материал подобного рода, несмотря на все свое богатство, далеко еще не есть полный материал для уголовно-статистических исследований, так как он не обнимает всей массы преступников, а только ту их часть, которая отправляется в Сибирь. Из самой сущности этого материала видно, что мы не могли и думать об определении даже приблизительных величин для процента преступности. Материалы Приказа о ссыльных дали нам только возможность определить зависимость процента ссыльных от пола, возраста, звания, религии и местности. Но оставляя в стороне точное определение процента преступности и ограничивая свою задачу исследованиями над процентом ссыльных в Сибирь, мы, тем не мене, достигаем главной цели уголовно-статистических исследований: именно возможности исследовать зависимость вероятности преступления от пола, возраста и проч., так как общие выводы относительно изменения процента ссыльных под влиянием вышесказанных условий всегда можно отнести и к изменению наклонности к преступлениям вообще. Этот переход вполне оправдывается следующими соображениями. В продолжение всего рассматриваемого нами 20-летия (1827-1846) ссылка в Сибирь применялась уже в широких размерах. Также преступники со всех концов России за подобные преступления вполне может служить выражением степени наклонности к ним в разных местностях России, полах, возрастах и сословиях. Таким образом, по проценту сосланных в Сибирь за смертоубийство, грабеж и проч. безошибочно можно судить о степени наклонности к таким преступлениям в одной губернии сравнительно со всеми прочими. С другой стороны, допуская в одной губернии сравнительно со всеми прочими. С другой стороны, допуская, при всех прочих условиях равных, что одинаковые причины приводят к одинаковым последствиям, и принимая во внимание, что на всем пространстве губерний и областей европейской России, к которым относятся наши выводы, с 1827-1846 года действовали одни и те же законы, - необходимо допустить в то же время, что во всех этих губерниях и областях должно существовать известное и притом одинаковое соотношение между числами ссыльных за преступления в Сибирь и числами осужденных по приговорам судов вообще. Таким образом, положим, что A, B, C, выражают процент всех осужденных в губерниях Архангельской, Астраханской и проч., а a, b, c - проценты ссыльных за преступления из тех же губерний в Сибирь, - получим совершенно одинаковы отношения. Следовательно, если мы имеем в виду не точное определение процента преступности, а только сравнение различных полов, возрастов, сословий, религий и местностей по наклонности и преступлениям, то решительно все равно, будем ли мы сравнивать их по проценту осужденных вообще или же по проценту сосланных за преступления в Сибирь, в обоих случаях результат сравнения должен быть одинаков. Разумеется, наши выводы имели бы более прочности, и во многих отношениях были бы полнее, если бы они основывались на таких материалах, как, например, отчеты уголовных палат, в которые включаются все преступники, как ссылаемые в Сибирь, так и приговариваемые к другим наказаниям. Но хотя неполнота и ограниченность материалов Тобольского Приказа о ссыльных и лишает нас возможности найти точные величины для процента преступности, то отнюдь не препятствует правильности выводов относительно изменения наклонности к преступлениям под влиянием различных условий, что и составляет нашу главную задачу, так как основная мысль, с которой мы принялись за этот труд, заключается в том, чтобы определить, по возможности, насколько степень и форма преступления обусловливается некоторыми обстоятельствами, независящими от личности человека, как, например, его полом, возрастом, общественным положением, религией, расой и местностью.
     Настоящее издание составляет первую часть нашего труда, заключающую выводы за 20-тилетний период с 1827 по 1846 годы. Эта часть состоит из семи отделов. В первом из них представлен краткий очерк истории русского законодательства в Сибирь, во втором находятся объяснения колебаний цифр ссыльных по периодам. В следующих отделах рассматриваются изменения процента ссыльных по полу, возрасту, сословиям, религии и местности. Во второй части будут представлены выводы за последние 20 лет с 1847 по 1866 годы.
     Мы думали к этому труду подробные таблицы сосланных в Сибирь в продолжение 20 лет (1827-1846). Не скудные средства Тобольского Губернского Статистического Комитета не дозволили предпринять издания в таком размере и потому мы должны были ограничиться приложением к тексту главнейших сводных таблиц.
     Предлагая благосклонному вниманию публики свой труд, составляющий не более, как обработанный материал для будущих исследований по уголовной статистике России, смеем надеяться, что некоторые выводы наши, не лишенные интереса, послужат, отчасти, искуплением недостатков этого, если не ошибаемся, первого опыта, статистических исследований подобного рода о России. Недостатки нашего труда произошли, главным образом, от крайней ограниченности средств и научных пособий, которыми мы располагали, работая в таком отдалённом месте, как Тобольск. При сем считаем долгом заявить, что выполнением своего труда мы исключительно обязаны просвещенному участию е.п. Александра Ивановича Деспота-Зеновича, открывшего нам доступ к материалам, находящимся в архиве Тобольского Приказа о Ссыльных и оказавшего, со своей стороны, всевозможное содействие при собирании и их обработке.
     Предоставляя публике судить, насколько добросовестно выполнили мы свою задачу и насколько имеют вероятности наши выводы, мы не пожалеем о потраченном на этом труде времени, если он будет найден небесполезным вкладом в число материалов для нашей статистики.

Е. Анучин
1865 года 4 октября
г. Тобольск