ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

     Сочинение Моля распадается на две, по значению и объему своему неравные, части. В первой рассматриваются, употребляя выражение автора, материальные начала, т.е. содержание науки; во второй формальные начала, т.е. присутственные места и лица, которым вверяется применение начал, изложенных в первой части. Деление это, однако, автором не выдерживается: читатели в нескольких местах встретятся с отступлениями от него (например, весь третий отдел второй главы, п. 5 на стр. 263 и т.д.). Это объясняется, как мы предполагаем, тем, что автор, оставаясь верен вполне организацию всех административных мест и лиц, что с отвлеченной точки зрения, на которую становится автор во всем своем сочинении, оказывается неудобным. Другая причина заключается в том, что Моль в других сочинениях (_____ и _____) предмет этот называет, смотря по принадлежности, _____ и _____ (административным правом и административною политикой). Включение его в науку полиции, таким образом, представило бы некоторое противоречие. Этим же и объясняется неудовлетворительность этой второй части в сравнении с первой. Первая часть распадается на три книги. Содержание этих трех книг определяется точкой исхода автора, которой является человек. Так как человек состоит из тела и души, то автор и рассматривает в первой книге физическую личность граждан, во второй - духовную. Третья излагает отношение человеческой личности к миру обладаемых вещей. В таком делении нельзя не усмотреть некоторой непоследовательности. Если исходить из понятия человека, то нельзя не согласиться с тем, что хозяйственная деятельность имеет непосредственно лишь в виду удовлетворение телесных потребностей человека; что и вполне создается автором, как это видно из его _____, стр. 6. Поэтому нельзя поставить наряду заботу государства о физической личности граждан и заботу его об их имуществе. Содержание третьей книги может лишь составить подразделение первой книги, исследующей удовлетворение телесных потребностей человека. Первая книга распадается на три главы. В первой рассматривается забота государства о надлежащем количестве народонаселения. Вторая глава исследует заботу государства о жизни и здоровье граждан, третья о помощи государства при затруднениях, встречаемых относительно удовлетворения необходимейших жизненных потребностей. Несмотря на пренебрежение, оказанное влиянию социальных условий, которое не дает автору провести границы между учреждениями, имеющими в виду накопления капиталов, и вспомоществованием классам, не могущим посредством собственного труда изменить к лучшему свое положение, что заставляет автора впадать в повторения (см. § 60 и §§ 122, 123), несмотря на узкий взгляд на социальный вопрос, который выражается, между прочим, и в том, что автор подводит забастовки рабочих (strikes) по понятие праздности (т. I, стр. 367), не смотря на все это и на многое другое, третья глава является одной из лучших в сочинении Моля и в то же время в литературе по этому вопросу.
     К сожалению, я не нахожусь в возможности издать всю эту главу. Надеюсь, впрочем, что продолжение не замедлит явиться в свет. Издаваемый ныне первый выпуск переведен мною на студенческой скамье. Разные обстоятельства, не прямо от меня зависевшие, не позволили мне раньше передать его публике. Несмотря на то, что большой промежуток времени, истекший между окончанием труда и появлением его в свет, дал мне возможность исправить погрешности, сделанные мною первоначально; тем не менее, я опасаюсь, что и в настоящем своем виде он быть может не удовлетворит даже снисходительной критике. В особенности, я опасаюсь, что желание, по возможности точно передать мысль автора, повредило гладкости изложения; за тем, что несмотря на это желание, точность пострадала вследствие неопределенности терминов и т.д. Как бы то ни было, строгость оценки труда моего может мне быть только приятной и полезной, так как она даст мне, быть может, возможность избежать в последующих выпусках погрешности, которыми страдает предлежащий. - В заключение, я считаю долгом выразить глубокую мою благодарность С.-Петербургскому Университету, который покрыл издержки по напечатанию этого выпуска. В особенности же я признателен ординарному профессору этого Университета Ивану Ефимовичу Андреевскому, без постоянного горячего участия которого труд этот, вероятно, не был бы предпринят и окончен.

Р.С.
Выборг, 15-го Августа 1871 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ ИЗДАНИЮ

     Я предпринял третью и, по всей вероятности, последнюю обработку моей системы науки полиции. Она отличается от обеих предыдущих не столько существенными изменениями в основных воззрениях и в систематическом расположении (так как я в этих двух отношениях придерживаюсь признанного раз верным), сколько тем, что я имел более в виду, пополнить материальные пробелы и удовлетворить требованиям практической жизни, чем представить полное исчисление литературных произведений и отдельных мнений других писателей.
     Причины этому, правда, отчасти внешние; но главным образом произошло все-таки изменение собственного воззрения о том, что существенно необходимо? Я должен, впрочем, тот час же признать последствием этого направления то, что крайние выводы известного положения не всегда сделаны; а именно, когда согласно опыту затруднения непреодолимы, хотя бы они заключались только в неустранимом упорстве всеобщего мнения. Против такого изложения возразят, что задача науки состоит в том, чтобы выразить и обосновать признанное раз верным; а несовершенная действительность затем может, по обстоятельствам, отставать от идеала. Требования же науки должны, по крайней мере, служить предостережением и побуждением к дальнейшему стремлению. Я возражаю против этого следующим образом: Во-первых, задача политики, частью которой без сомнения является полиция, состоит не в создании идеалов, ею же самой признаваемых неосуществимыми, а скорее в верном понимании существующих обстоятельств и в приискании для них наилучших мер. Если же обстоятельства эти изменятся со временем к лучшему, то позднейшие писатели могут учить тому, что тогда явится целесообразным. Во-вторых, всегда опасно примешивать к положениям, назначенным для действительного и непосредственного осуществления, такие, которых неприменимость легко сознается читателем или слушателем. Зарождающиеся в таком случае недоверие к пониманию и намерениям требующего их может ему повредить и тогда, когда он очень серьезно принимается за дело и когда его советы действительно могли и должны бы найти себе применение. Впрочем, не подлежит спору, что признание затруднений не должно вести к нерешительности, произволу или к вялой податливости любому затруднению. Но в эти ошибки я, кажется, не впал, потому что, по возможности, старался точно оценить действительность.

Франкфурт, в сентябре 1865 г.
Моль