ПРЕДИСЛОВИЕ

     Немало было написано подчас и отменного по истории политических идей. После универсальных трудов Генрикса, Моля, Блунчи, Матэ, Жанэ и Лорана нет, по-видимому, никакой надобности в новом обозрении предмета. Тем не менее, однако, я беру на себя смелость выступить перед читающей публикой с предлежащим трудом. Дело в том, что, по-моему, история политических учений излагалась до сих пор слишком уж в виде какой-то цепи идей, развертывающихся с известной последовательностью в умах самих писателей. В то же время очень мало, вернее сказать. Совсем почти не обращалось внимания ни на ту тесную взаимозависимость, в которой стоят воззрения политических писателей с общим состоянием их стран, ни на то, что по большей части они выпускали в свет свои сочинения в тех или иных видах практического свойства, и только впоследствии их труды получали значение вековечных плодов политической мудрости. А эти сочинения, в свою очередь, производили потом влияние на развитие государственности. Вот я и задался целью развернуть в своем изложении картину этого обоюдного оплодотворения и взаимодействия, картину, которая в то же время представляет собой историю государственного устройства и управления. Таким образом, мне предстоит, с одной стороны, изложить воззрения наиболее выдающихся писателей, а с другой - выяснить условия внутреннего состояния и развития их стран. При этом дело идет не только о том, что является действующим правом, но и о том, подлинно ли это право юристов получает реальное осуществление в жизни государств или оно служит только плащом, прикрывающим истинное положение вещей, ничего общего не имеющее с тем, что должно быть. Такова задача, и в этой книге я ограничу ее лишь определенной эпохой, но впоследствии надеюсь довести свое изложение вплоть до настоящего времени. Именно в наше время особенно разительно это противоречие между идеями, возвещенными в конституционных хартиях и официальных платформах политических партий - с одной стороны, и тем, что существует в действительности - с другой. Само собой, речь идет только о тех, кто не довольствуется поверхностным созерцанием и газетными словечками. Я сам лучше кого бы то ни было сознаю, как много оставляет желать мое разрешение задачи, которую я себе поставил. Лишь бы только оно не оказалось ничего не стоящим!
     Еще одно слово об источниках моего труда. Поскольку дело касалось передачи воззрений, я обращался непосредственно к самим писателям. Несколько иначе обстояло дело с изображением внутреннего состояния стран. Ибо переживать вновь это состояние нам недоступно и приходится воспроизводить его по дошедшим до нас сведениям согласно с принципами исторического метода. И я полагаю, что такое воспроизведение - труд столь громадный, что он не под силу одному человеку. Да, мне кажется и прямо-таки нелепым всякий раз сызнова начинать эту работу. Если бы вечно и с неумолимой неуклонностью проводить принцип - всегда восходить к первоисточникам, - то наши исторические знания никогда бы не обогащались и вся работа предыдущих поколений оказалась бы совершенно напрасной. Поэтому я позволю себе утверждать, что при работе, охватывающей большой период времени, а такая именно работа и заслуживает титула «научной», надлежит обращаться, прежде всего, к новейшим исследованиям, заключающим в себе результаты долгих трудов. Если же при этом возникают сомнения или противоречия, то можно вернуться и к первоисточникам. Само собой разумеется, в конце концов, приходится положиться и на известного рода историческую интуицию. Но ведь в этом-то и сказывается историк!

Берлин, 1892 г. Июнь
Д-р Готфрид Кох