Настоящая книга является попыткой путем анализа тех своеобразных отношений, которые рождаются из покровительства и защиты всякого рода, определить идею законного покровительства, т.е. такого, которое ожжет быть юридически конструировано и, вместе с тем, определить место этой идеи среди других идей, входящих в состав идеи внутреннего управления и его права. Теоретическое значение такой попытки, в случае, если она удастся, понятно: она позволит ближе подойти к определению природы понятия внутреннего управления и его права. Практическое значение ее мы видим в самом жизненном значении идеи патроната, этой как бы примиряющей сферы между крайностями индивидуализма и государственного социализма.
     Еще Вайц в его Verfass.= Gesch. (II, I, 225, и сл.) отметил, а Фюстель-де-Куланж в его Les origines du systeme feudal (стр. 192) повторил, что везде, где государственная власть по тем или иным причинам не достаточно полно проникает и недостаточно защищает правовые интересы граждан, непременно более слабые ищут покоя и защиты под покровительством более сильных. Это же стремление рождает своеобразный материал для юридической конструкции, которая может быть дана уже на том одном основании, что при всем разнообразии отношений, принципиальной разницы между ними нет. Как говорит Вайц, эти отношения создавались самой жизнью и всегда по одним и тем же побуждениям, а Фюстель-де-Куланж прибавляет: все разные названия, но все один и тот же институт, переходящий из века в век; его сущность в том, что один отдается в зависимость другому».
     Однако, что же это за своеобразные отношения? Если принцип их - зависимость, как думает Фюстель-де-Куланж, то где пределы этой зависимости и как эти пределы определяются? Задавшись такими вопросами, мы рассмотрели наиболее типичные формы подобных отношений и пришли, во-первых, к установлению ряда общих признаков, во-вторых, к возможности путем этих признаков предложить юридическую конструкцию самой идеи. И тогда идея патроната получила в наших глазах значение идеи юридической защиты юридически слабых со стороны юридически сильных, возникающая из той или иной общности интересов и имеющая целью основную цель полицейского права - установление условий для всестороннего развития сил индивида. Эта защита - юридическая, так как, устанавливаемая законом ведет к юридическим последствиям: устанавливает права и обязанности обеих сторон и юридически защищается; эта защита направлена на юридически слабых, так как защита фактически слабых не устанавливается законом и есть обыкновенно следствие добровольного соглашения; эта защита устанавливается в виду той или иной общности, так как защита, устанавливаемая вне такой общности, такой связи, не может быть ни юридической, ни законной; эта защита имеет, наконец, целью установление условий для всестороннего развития сил индивида, так как такую цель имеет всякая защита вообще.
     Так как с самого начала мы признали правильность того взгляда, по которому отношения по такому патронату являются как бы следствием слабости государственной власти, то казалось бы, мы должны были бы также признать, что с того момента и там, где государственная власть, усилившись получает возможность оказывать защиту всем правовым интересам граждан идея патроната перестает жить и в сознании и на практике. Но более внимательное рассмотрение привело нас к мысли, что тогда и тут идея патроната. Только как бы теряет свои специфические особенности, видоизменяет формы проявления, но остается все той же по существу. До сих пор, являясь идеей самостоятельной, имеющей самостоятельную сферу воздействия, она подпадает тут под влияние идеи власти и становится одной из идей внутреннего управления и его права.
     Другими словами: при слабости государственной власти идея патроната заменяет собой отсутствие принципов, на почве которых могло бы развиться право внутреннего управления; при усилении государственной власти, а, значит, и при возникновении права внутреннего управления, идея патроната входит в круг идей, которыми право внутреннего управления определяется.
     Но из рассмотрения исторического развития идея патроната следует, как читатель увидит ниже, вывод, что отношения по патронату легко вызывают со стороны патронируемого борьбу за независимость. Личность, в патронате нашедшая защиту и под патронатом окрепшая, получившая возможность полнее и всестороннее развивать свои индивидуальные силы, не пренебрегает первыми обстоятельствами, чтобы широко воспользоваться своим усилением; и, как это легко объяснимо, в таких случаях одним из следствий должно явиться стремление личности выйти из-под патроната. Отсюда и в истории формирования идеи внутреннего управления и его права вполне объяснимо наступление момента, когда личность, заявив о своих правах на самостоятельное развитие, начинает борьбу за ослабление воздействия идеи патроната, вошедшей в состав идеи внутреннего управления, и рядом с идеями государственного индивидуализма и патроната выставляет, как новую, составную часть идеи внутреннего управления, еще одно начало - начало свободной личности.
     Таким образом, идея внутреннего управления представляется нам органическим соединением трех идей: государственного индивидуализма, идеи патроната в указанном смысле слова и идеи личности.
     Но мы идем дальше. Если бы можно было утверждать, что при крепкой государственной власти, т.е. при власти. Сознающей свои специальные задачи и имеющей средства осуществлять их, идея патроната в ее самостоятельных проявлениях не имеет и не должна иметь места, то на этом пришлось бы и закончить историю идеи патроната. Мы видим, между тем, что усиление государственной власти влечет за собой расширение государственных задач, осуществление же последних вызывает умножение точек столкновения между общими интересами и частными, а это, в свою очередь, неизбежно ведет к дилемме: или все только в государстве, или же все и через государство. Два конечных пункта дающих основание для двух друг друга исключающих учений о задачах внутреннего управления и границах его деятельности. Но государство, бессильное осуществить задачу того учения, которое провозглашает «все через государство» не может без видимого вреда для себя, оставаться и в границах учения, провозглашающего «все только в государстве, но не через него». Вместе с Hauriou (Precis de droit administrative) мы указываем на то, что, с одной стороны, нормальный ход государственной жизни тормозится необычным ростом конкуренции, перепроизводства, частыми кризисами, неорганизованностью отношений между рабочими и хозяевами, с другой же стороны, отсутствуют данные, на основании которых можно было бы установить точные границы для государственного вмешательства. А это, в свою очередь, создает опасность или отказаться от нормального развития в государстве, или же вернуться к полицейскому государству, хотя бы и в новых его формах.
     В ответ на эти вопросы мы предлагаем такое решение: государство развивается при деятельной помощи внутреннего управления, но энергия последнего должна соответствовать внутренней силе общества, над которым оно оперирует, а показателем такой внутренней силы является, конечно, степень самостоятельности личности. Следовательно, и внутреннему управлению предстоит отнюдь не задачи выбирать между двумя крайними принципами, а задача более благодарная - найти средство примирить их.
     В этом смысле огромную службу может сослужить юридически конструированная идея законного патроната. Всякое развитие состоит в создании условий для массового перехода от низших форм к высшим, самый же процесс этого перехода не может быть достигнут при помощи идеи личности, взятой изолированно от других органических частей идеи внутреннего управления; идея личности может только помочь индивидам вполне приспособленным еще более приспособиться, но для массы менее приспособленных организмов она более опасна, чем полезна. Процесс этого перехода не может быть достигнут и при помощи государственного вмешательства, которое, самое более большое, что оно может сделать, в состоянии лишь регулировать процесс этого перехода. Идея же патроната, как показывает самое определение ее, имеет своей основной целью прикрывать не приспособившийся или недостаточно приспособившийся организм сферой прав и силы организма более приспособившегося. Как показывает историческое рассмотрение форм проявления идеи патроната, она всегда играла роль той примиряющей идеи, которая восполняла слабым недостаток в правах при помощи защиты и покровительства со стороны сильных. Правда, в наши дни, когда юридическое равенство получило значение общераспространенного и почти повсеместно признаваемого основного принципа государственной жизни, трудно говорить о недостатке прав, и вопрос идет почти исключительно о фактическом неравенстве, но фактическая слабость наших дней является непосредственным положением юридической слабости прошлого.
     Изложение наше было бы неполно, если бы мы в заключение не привели учения о так называемом добровольном патронате, выставленного впервые Ле-Плэ и если бы мы не коснулись вопроса о соотношении идеи патроната в принятом нами смысле с идеей, покоящейся в основе различных патронатных учреждений.
     Вперед, принимая вполне заслуженный упрек в том, что не все части нашей работы изложены с одинаковой полнотой, мы оправдываемся только желанием выпустить в свет хотя бы конспективное издание нашей попытки, которая таким образом, является как бы лишь введением в задуманный нами еще несколько лет назад труд: «Определение понятия внутреннего управления, его права и системы».
     В заключение считаем важным, обратить внимание читателя еще на одну особенность настоящей книги: вместо того, чтобы вести читателя к нашим положениям те путем, каким приходилось идти нам, мы предлагаем ему путь менее затруднительный - путь проверки, а не изысканий. Поэтому мы начинаем изложение с конструкций, а не заканчиваем ею; точно также устанавливаем сначала историческую судьбу идее патроната и затем обосновываем наш взгляд, но не обратно. Этим мы имели в виду достичь две цели: облегчить читателю чтение книги, избавив его от ряда подробностей, отнесенных в примечания; кроме того, мы, таким образом, могли проделать двойную работу и сличить полученные при одном и другом приеме результаты.
     Литература, которой мы пользовались, несмотря на обширность, конечно, не исчерпывает того круга исследований и первоисточников, которыми, быть может, следовало бы нам пользоваться. Но мы не можем не обратить внимания на то, что по самому свойству темы, едва ли мы вправе были рассчитывать разработать вопрос, действительно, с исчерпывающей полнотой. Мы смотрим на наш труд, как на первую попытку в данном направлении, едва намеченном в литературе, не подвергавшемся еще специальному исследованию. С этой же точки зрения предлагаем отнестись к нашему труду и читателям.