ПРЕДИСЛОВИЕ

     Настоящая книга есть переработка сочинения моего, написанного во время пребывания за границею, в 1871 и 72 гг., и помещенного в Revue de droit international et de legislation comparee за те годы, под названием - «Etude sur linstition du jury en Russie». Доброжелательный прием, оказанный работе моей в западной литературе, подал мне мысль, что дополненная и измененная согласно потребностям нашей публики, она не окажется лишнею и у нас. Принимаясь за переработку, я, впрочем, не думал, что нужно будет произвести такую ломку, какую на самом деле пришлось сделать. За некоторыми исключениями, основные идеи остались те же, но в подробностях я совершенно отступил от первоначального плана и, кроме того, внес совершенно новую главу о правовых и моральных условиях общества, необходимость правильного действия института присяжных. Еще до приговора критики, я почти не сомневаюсь, что в главе этой есть некоторые увлечения. Но читатель, быть может, отнесется к ним с некоторым снисхождением из-за границы, где я провел около двух с половиной лет. Контраст между западным обществом и настоящим слишком велик и ярок, чтобы не оказать сильного влияния на ученую работу, имеющую предметом не догматику, а общественные учреждения, - вопросы, полные жизни и содержания. Но если я не избежал увлечений, то я избежал большого зла: неискренности и уклончивости. В науках политических и юридических, не тот исполняет свою обязанность, кто умеет «мудро молчать» в такое время, когда следует говорить, а кто решается в нужную минуту сказать прямое слово, хотя бы оно было и неприятно для общества. Наука - не дипломатическое искусство, и откровенная речь здесь имеет больше значение, чем «тактичное» молчание. Цель науки - истина; стремясь к ней, можно по временам впадать в заблуждение, но к науке не должны иметь применения аксиомы житейского savoir faire.
     Кто изучал институт присяжных на Западе, должен был выработать убеждение, что это - лучшая форма суда, какая только может быть указан в истории. Значение этого учреждения для России огромно. Современное наше общество едва ли даже в состоянии понять тот громадный шаг к прогрессу, который оно сделало с того момента, как стало активно участвовать в отправлении уголовного правосудия. Едва ли оно также в состоянии понять, как тщательно следует беречь это драгоценное учреждение, полное и нормальное развитие которого, впрочем, увидят только грядущие поколения. И только будущему историку нашего времени вполне ясно станет, что период истинной общественной деятельности начался в России с тех пор, как завелась в ней скамья присяжных заседателей.
     Если общество нравственно обязано беречь свое молодое учреждение, то и правительство, которому принадлежит великая честь введения его у нас, должно твердо держаться раз принятого намерения - принять к русскому обществу институт, на вековом опыте показавший свои великие достоинства. Пусть не смущается наше законодательство тем, что Германия, по-видимому, хочет отказаться от института присяжных. Германия действует теперь под сильным влиянием утрированного чувства патриотизма, который оказал ей услуги в войне с несчастною, но все-таки великою Францией, начинает теперь уже вредить ее политическому и общественному прогрессу. Институт присяжных уже потому не может быть мил Германии, что он достался ей от Франции. Германия хочет восстановить древнее учреждение шеффенов, забывая, что мертвые не воскресают. Пусть же Германия поднимает своих мертвецов, пусть она их подбеливает и подрумянивает; пусть ее писатели самым неосновательным образом доказывают, что мертвецы годнее для жизни, чем живые; пусть Германия продолжает свою войну с Францией, вырывая из собственной своей жизни лучшие учреждения, только потому, что они были популяризованы и распространены в Европе талантливым противником. России же нечего жить чужим умом. Ей, молодой, не имеющей на своих плечах исторического бремени археологических шеффенов, нет основания подражать патриотическим экспериментам Германии. России нужны учреждения, на опыте показавшие свои достоинства. Законодательству нашему следует крепко держаться таких реформ, из-за которых оно, в последнее время, получило такую громкую популярность на западе, а западу, как опытному наблюдателю, виднее, идет ли Россия к прогрессу, или нет? Стоит только сказать на западе, что у нас введен суд присяжных, как, тотчас, услышим слово сочувствия и поздравление с чем-то очень отрадным и подающим великие надежды.
     Предлагаемая книга имеет в виду указать на некоторые преобразования, которые были бы полезны для нашего суда присяжных. Важные по изменениям, которые они должны внести в кодекс судопроизводства, они могут иметь великое значение для наших присяжных; мы убежден, что они избавили бы нашу юстицию от многих подводных камней. Правда, рекомендуемые нами преобразования основаны на началах английского судопроизводства. Но нет никакого сомнения, что английский образец должен быть руководящим для всякого законодателя, искренне желающего обеспечить правосудие страны. Для тех же, кому нужны только декорумы, без содержания, английский образец, действительно, неудобен. Настоящий труд обнимает только несколько вопросов из судопроизводства пред присяжными. Однако, несмотря на это, он составляет совершенно законченное целое, посвященное исследованию вопроса о разработке доказательств на суде присяжных. Смею думать, что вопрос этот составляет один из главнейших в теории судопроизводства. Цель уголовного суда, прежде всего, заключается в открытии истины. Истина добивается путем исследования доказательств. Это исследование должно быть организовано таким образом, чтобы присяжным возможно было составить полное и правильное убеждение о деле. Указать приемы исследования, наиболее обеспечивающие открытия истины в суде, - такова цель настоящего сочинения.
     Таким образом, оно обнимает судебное следствие и, если касается вопроса о числе голосов, необходимых для вердикта, то потому только, что правила об этом оказывают громадное влияние на самое исследование судебно-уголовной достоверности. В сочинении нет ничего о постановки вопросов присяжным заседателям. Это может составить предмет особого трактата. Если время и занятия позволят, я, конечно, займусь исследованием и этой части судопроизводства. Замечу, однако, что я не придаю ей такого большого значения, какое ей приписано было в немецкой литературе. Постановка вопросов присяжных, конечно, порождает иногда затруднения. Но последние не только зависят от сущности самого дела, сколько от промахов лиц, ставящих вопросы присяжным.
     В заключение заметим, что сочинение это, составляющее в литературе нашей, первый, по времени опыт о суде присяжных, является, к сожалению, в такое время, когда больше всего можно опасаться за будущность нашего нового, еще не окрепшего суда. Пусть же оно послужит если не решением затронутых вопросов, то, по крайней мере, поводом для всестороннего и беспрепятственного их обсуждения в нашей прессе. Не делая упреков последней, заметим, что она мало занимается вопросом о суде присяжных. Об этом учреждении следует писать часто, подробно и беспристрастно. Писать статьи о «громких процессах» не значит писать о суде. Обязанность прессы - распространить в публике, путем популярных статей, правильные идеи о суде присяжных. Ученые трактаты, как бы популярно ни были они написаны, не могут надеяться на большое обращение в публике. Только пресса имеет возможность пропагандировать.

Владимиров