ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА ПЕРЕВОДА

     В тяжелое для науки время выходит предлагаемая читателям книга. Все внимание общества сосредоточено на политической борьбе и, пока она не кончится первой победой - завоеванием прав человека и гражданина - ни люди науки, ни учащиеся не смогут отдаваться проблемам теоретического знания. Ученые стали публицистами, борцами; научная мысль изгнана из общественной и государственной жизни, - университеты закрыты и у входа их стоят военные караулы.
     Но если те, которые до сих пор посвящали свои силы и способности науке, стали теперь в ряды борцов за освобождение России, то этим они не только задерживают культурное и научное развитие страны, но. Напротив. Открывают путь, при котором лишь и возможен беспрерывный прогресс знания. В порабощенной стране порабощена и наука - хартия свобод - необходимое условие ее процветания. С уверенностью можно утверждать, что в освобожденной России проявиться широкая творческая деятельность. Проблемы, которых под гнетом абсолютизма или нельзя было касаться, или разрешать которые не имело непосредственно практического смысла, так как решения их не могли найти применения в русской жизни, привлекут к себе внимание нашей интеллигенции. Одной из таких проблем и была проблема уголовного права. К кому должны были быть направлены проекты реформы уголовного законодательства? Кто должен был использовать выводы уголовной социологии? Бюрократия - мышление, принципы, идеи которой слишком далеки от научного духа? Ведь введена же в наше уголовное уложение смертная казнь, так как этого требовала «политика», несмотря на то, что сами составители его выставили целый ряд доводов против смертной казни с точки зрения научной критики!
     Книга Ашаффенбурга «Преступление и борьба с ним» была восторженно встречена германским ученым миром. Проф. Лист в своей рецензии говорит: «Ашаффенбург - первый немецкий писатель, решившийся на смелый шаг. Он предлагает нам систему уголовной политики, опирающуюся на научное основание… Работа эта прокладывает новые пути… В Германии он первый подверг научной обработке область, которая до сих пор была ареной дилетантских попыток. Он начертил план, по которому может быть сооружено здание новой науки, и сам построил по этому плану остов его. Нетрудно будет собрать новый материал, довершить то. Что он лишь наметил, дать внутреннюю и внешнюю отделки воздвигнутому им лишь вчера зданию. Его книга - наиболее ценная для реформы уголовного законодательства в Германии». Другой немецкий криминалист - проф. Лилиенталь - называет работу Ашаффербурга образцовой, которую нужно настойчиво рекомендовать всем, интересующимся вопросами уголовной политики.
     Рекомендуя книгу Ашаффенбурга, как по собранному и обработанному в ней материалу, так и по методу, которым он пользовался при исследовании сущности преступления и его причин. Мы должны сказать, что не со всеми взглядами автора можно согласиться. Посвящая всю первую часть своего труда (стр. 11-96) выяснению зависимости преступления от отдельных социальных факторов, автор не анализирует структуры современного общественного строя с его капиталистическим способом производства. Между тем преступление порождается, главным образом, этим строем, а потому и меры борьбы, которая предлагает Ашаффенбург, как не касающиеся переустройства государственных и общественных форм жизни, могут считаться лишь паллиативами. Лишь перестройка политического и общественного организма согласно требованиям социализма освободить от значительного числа преступления.

Я. С.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

     Наука уголовного права, несмотря на теснейшую связь, соединяющую ее с общественной жизнью, долгое время имела совершенно абстрактный характер. Продукт школьных и чисто логических построений, она удовлетворялась тщательно формулированными определениями и блещущими остроумием силлогизмами. Какую массу умственной работы надо было потратить для того, чтобы разграничить друг от друга отдельные виды преступления, истолковать точный смысл неудачно изложенного закона, - показывают учебники и комментарии, научные журналы и более всего решения немецкого имперского суда. И все-таки уголовная наука не избежала опасности и впала в крючкотворчество и игру словами; буква, а не дух получила в ней преобладание.
     Вот почему даже самые упорные сторонники существующего законодательства не могли не признать необходимости реформы нашего уголовного кодекса. Нельзя сомневаться в том, что реформа будет совершена. Вопрос только в том, какое направление она примет и достигло ли общественное мнение той степени просветления. Чтобы возможно было предпринять действительно серьезную реформу. По мнению сторонников классического направления, момент для этого созрел. Они хотят только изменения тех многочисленных определений, которые уже обнаружили свою негодность и нецелесообразность; они хотят устранения только тех параграфов, которые вели к грубейшим ошибкам; они согласны, пожалуй, и на исключение из уголовного уложения полицейских наказаний; но в остальном основы начала действующего кодекса должны по возможности оставаться неприкосновенными.
     Для другого направления весь центр тяжести находится в борьбе с преступлением, отдельные же наказания имеют смысл лишь постольку, поскольку они могут служить этой цели. Не подлежит сомнению, что это направление находится в теснейшей связи с естественнонаучным методом мышления и исследования, который и здесь оказал свое живое и плодотворное действие. Оно наблюдает преступление и преступника и затем ищет средств борьбы с ними.
     Задача исследования причин преступления, несмотря на массу труда, вложенного в нее, совершенно не может считаться разрешенной. Когда я в 1896 году в Гейдельберге впервые приступил к чтению лекций по психологии преступления и преступника студентам всех факультетов, я часто оказывался в большом затруднении при отыскании надежного материала для обоснования моих положений. Лучший материал я находил в немецкой уголовной статистике, тщательная постановка которой служит красноречивым доказательством того. Что наши государственные учреждения давно уже признали важность уголовно-статистических данных. Таким образом, с течением времени благодаря ежегодно обнародовавшимся статистическим бюро новым сведениям мне представлялся удобный случай заполнять образовавшиеся проблемы, проверять и исправлять сомнительные и спорные положения и тем самым давать определенную законченность своим взглядам.
     Выводы, к которым привело меня. Как и многих других, изучение преступления, оказались несовместимыми с основаниями нашего существующего законодательства. Я лично не допускаю возможности создания нового уголовного кодекса путем компромисса. Этому мешают слишком резкие противоречия. Но одно я считаю возможным, - это то, чтобы даже лица, готовые удовольствоваться украшением фасада здания, устранением его уродливостей и верящие в прочность и надежность его фундамента, попытались продумать взгляды тех, для которых существенное заключается не в преступлении, но в ограждении прав общества. Богатый опыт дает мне смелость утверждать, что даже криминалисты, стремящиеся обосновать уголовное право с точки зрения защиты общества, нередко обнаруживают крайне недостаточные и подчас совершенно ошибочные представления. И, однако, мне думается, что каждый, кому близко благо народа, безусловно, обязан прислушиваться к таким взглядам и не проходить мимо того, чему учили последние десятилетия.
     Это обязанность не только криминалистов и судей, не только тех, которые призваны содействовать реформе уголовного законодательства. Поле действия расширяется, так как важнее борьбы с преступлением - предупреждение его; в этом именно направлении все должны работать; к этой работе я и хотел бы призвать.
     Раз знание причин преступления сделается общим достоянием, а укоренившиеся предрассудки исчезнут, тогда можно будет предпринять кампанию в пользу принципов нового уголовного права; тогда будет найден путь для серьезной борьбы с преступностью ко благу страны и народа.

Галле
Проф. Г. Ашаффенбург