ВВЕДЕНИЕ
 

     Наука уголовной политики новая, преподавание ее введено всего лишь два года в русских университетах. Понятно, поэтому, что взгляды на содержание и задачи этой науки еще не вполне установились. Наиболее распространенным, однако же, должно быть признано мнение, в силу которого эта новая наука является как бы прикладной к догме уголовного права. Такой взгляд должен быть признан, однако, совершенно неверным, как основанный на неправильном взгляде на задачи и содержание основной науки. В качестве таковой основной науки никоим образом не может быть признана догма уголовного права, которая и сама является ничем иным, как прикладной наукой систематизацией одного из видов мер борьбы с преступностью - репрессии.

     Стремление создать особую науку политики, как прикладную, особенно ярко проявилось в области немецкой науки государственного права уже лет 40 тому назад, и тогда же дал соответственную и правильную оценку всему этому движению В.И. Сергеевич в своем не устаревшем и доныне исследовании «Задачи и метод государственных наук» (1871 г.).

     Он совершенно верно выяснил, что такая настоятельная потребность в образовании особой новой науки «политики» ощущается только немецкой наукой, но не английской и французской, и причина этого в глубоком различии постановки основной науки в Германии с одной стороны, и Франции и Англии с другой. В этих последних странах, прежде всего и главным образом, изучают действующий в разных государствах государственный строй и действующее законодательство, здесь делают обобщения на основании фактического материала как законодательного, так и бытового, здесь дошли уже до социологии. Наоборот, в германии того времени наука всецело оставалась еще на почве учений естественного права, теорий отвлеченных, построенных по чисто рационалистическому, дедуктивному методу. При таких условиях действительная жизнь забывалась совершенно. А между тем, государственный строй изменился, резкое различие между печальной действительностью и идеалистическими построениями естественного права значительно сгладились. Относиться к жизни и действительному положению вполне отрицательно, игнорировать их, становилось совершенно невозможным; и вот, как уступка жизни, и явилось желание образовать новую науку, куда бы немного получила доступ жизнь, но в виде прикладной, вспомогательной. Через 27 лет после сочинения Сергеевича вышла в свет работа профессора Страсбургского университета, Фрица ванн Калькера «Политика как наука» (1898), и в ней признается, что к науке политике относятся с громадным недоверием; ее цели, содержание и задачи не определились и до сих пор.

     По мысли одного из самых выдающихся защитников политики как науки Фр.Ф. Гольцендорфа, автора сочинения «Основы политики» (1877), предметом науки политики должно быть изучение реализации государственных целей. Черпая данные из основной науки, наука политики должна явиться путеводителем и наставником реальной политики во всех ее отраслях.

     Догма уголовного права, вся построенная по системе гражданского права, исследующая не явления действительной жизни, а лишь юридические формы этих явлений, забывающая, поэтому, о действительной жизни, оказывается несостоятельной для освещения существующей преступности, ее причин, конечно, и мере борьбы с преступностью. Понятна поэтому потребность и здесь, в какой то новой науке. Но может ли эта новая наука явиться в качестве дополнительной к догме с одной стороны и в качестве верховного указчика в деле борьбы с преступностью с другой стороны, как этого требуют многие современные ученые?

     И то и другое совершенно неверно. Новая наука не может быть прикладной к догме, потому что ей нечего от последней заимствовать, ей надо изучать действительную реальную преступность и ее причины, а не юридические формы таковой в современном законодательстве. Это первое; с другой стороны, несомненно, никакая наука, за исключением чисто технических, не призвана быть непосредственным указчиком и руководителем практической деятельности государства и общества в той или другой области.

     Поэтому новая наука, распадаясь, если угодно, на уголовную социологию (вместе с уголовной антропологией) и уголовную политику, должна изучать в первой части преступность и ее причины, а во второй - применяемые уже ныне меры борьбы с преступностью, как репрессивные, так и превентивные. Оценивать меры борьбы с преступностью уголовная политика может только с точки зрения соответствия их и целесообразности их для борьбы тем злом и его причинами, которые выясняет уголовная социология. Таким образом, уголовная политика, являясь или неразрывным целым с уголовной социологией или прикладной наукой к основной позитивной науке - уголовной социологии, представляет собою учение о существующих уже ныне мерах борьбы с преступностью. Не занимаясь вовсе юридическими формами преступности, она уделяет и мерам репрессии, соответственно с признанным ныне малым удельным весом их для борьбы с преступностью, меньше значения, чем мерам превентивным и, главным образом, должна подробно выяснять происходящий в настоящее время крутой поворот в постановке мер репрессии, из коих новейшие могут быть причислены к репрессивным мерам только номинально.