ВВЕДЕНИЕ

     Каждый, посягающий на уголовное правонарушение, стремится осуществить его в действительности. Если посягающего на уголовное правонарушение назовем для краткости уголовным посягателем, а уголовное правонарушение преступлением, то предыдущее положение выразится в следующем виде: каждый уголовный посягатель стремится осуществить преступление в действительности. Каждое преступление, осуществившееся в действительности, влечет за собою вредные последствия для государства, а некоторые из осуществившихся преступлений влекут всех того вредные последствия для частных лиц, потерпевших от этого преступления. Все эти вредные последствия осуществившегося преступления противоречат праву, а потому могут быть названы вообще противоправными последствиями преступления. Некоторые из противоправных последствий преступления бывают более или менее выгодны для уголовного посягателя. Благодаря этому нередко случается, что уголовный посягатель, осуществив преступление в действительности, не только извлекает себе пользу, но и стремится поддержать дальнейшее существование тех из них, которые для него особенно выгодны. Но этого мало. Каждое государство, желая по возможности устранить от себя и своих частных лиц вредные последствия осуществившегося преступления и желая сверх того удержать уголовных посягателей от производства будущих преступления, установляет для уголовного посягателя уголовную ответственность за учиненное преступление. Желая же, чтоб обложение уголовных посягателей уголовной ответственностью происходило правильно, беспристрастно, согласно здравому смыслу и действующему праву, государство установляет особые общественные органы и возлагает на них обязанность творить суд над уголовными посягателями за учиненные преступления; на уголовных же посягателей возлагает обязанность подвергаться и подчиняться суду этих общественных органов, известных вообще под именем судебных. Таким образом, государство установляет для уголовных посягателей две обязанности: 1) обязанность подвергаться и подчиняться суду общественных судебных органов и 2) обязанность нести уголовную ответственность, возложенную на этих посягателей этими судебными органами за учиненное преступление. Обе эти обязанности излагаются государством на уголовных посягателей с тою целью, чтоб поддержать господство права, и притом обе прямо и непосредственно предназначаются служить последствиями осуществившегося преступления, а потому обе они могут быть названы правовыми последствиями преступления. Но подвергаться и подчиняться суду, а тем более нести на себе уголовную ответственность за учиненное преступление - словом, терпеть на себе правовые последствия осуществившегося преступления обыкновенно не доставляет ни малейшего удовольствия уголовному посягателю, напротив, доставляет неприятности. Благодаря этому обстоятельству уголовные посягатели, осуществив преступление, обыкновенно стремятся устранить от себя наступление правовых последствий преступления. Бросив взгляд на все сказанное, мы тотчас увидим, что в уголовных посягателях замечаются три стремления: 1) стремление осуществить преступление на деле, в действительности, 2) стремление поддержать существование некоторых противоправных последствий осуществившегося преступления, выгодных для посягателей, и 3) стремление устранить наступление правовых последствий осуществившегося преступления, невыгодных посягателю. Осуществление этих противоправных стремлений на деле всегда причиняет вред государству и при том большею частью столь значительный, что государство не остается безучастным зрителем, но вмешивается в дело и со своей стороны обеспечивает присутствие противодействия осуществлению противоправных стремлений уголовного посягателя. Чтобы обеспечить присутствие этого противодействия, государство делает, между прочим, три вещи. Во-первых, учреждает особые общественные органы, известные под именем полиции безопасности, и возлагает на них иногда право, а иногда обязанность непосредственно оказывать противодействие всем трем осуществляющимся стремлениям уголовного посягателя. Во-вторых, государство учреждает особое общественные органы, известные под именем судебных, и возлагает на них иногда право, а иногда обязанность непосредственно оказывать противодействие осуществлению двух последних указанных стремлений уголовного посягателя. В-третьих, государство учреждает особые общественные органы и возлагает на них иногда право, а иногда обязанность приводить в исполнение уголовную ответственность, присужденную уголовному посягателю государственными судебными органами, судебно-исполнительные органы оказывают непосредственное противодействие осуществлению двух последних указанных стремлений уголовного посягателя. Таким образом, полиция безопасности, судебные органы и судебно-исполнительные являются непосредственными государственными органами противодействия осуществлению противоправных стремлений уголовного посягателя. Полиция безопасности является непосредственным органом противодействия осуществлению всех трех стремлений: 1) стремления осуществить преступление, 2) стремления поддержать существование противоправных последствий осуществившегося преступления и 3) стремления устранить наступление правовых последствий осуществившего преступления. Судебные же органы и судебно-исполнительные являются лишь непосредственными органами противодействия осуществлению двух последних стремлений, т.е. стремления поддержать существование противоправных последствий и стремления устранить наступление правовых последствий осуществившегося преступления.
     Каким же общим именем назвать противодействие осуществлению трех только что указанных стремлений уголовного посягательства? Назвать обороной неудобно, так как в наше время обыкновенно принято называть обороной лишь противодействие поддержанию противоправных последствий осуществившегося преступления. Противодействие же устранению правовых последствий осуществившего преступление, как, напр., противодействие побегу преступника противодействие уничтожению следов преступления, вовсе не принято называть обороной. Назвать защитой также неудобно, так как под словом защита разумеется или то же самое. Что разумеется под словом оборона, или подразумевается опровержение обвинения на суде.
     Признаюсь, кроме слова «расправа» я не нахожу никакого иного способным охватить сразу противодействие осуществлению всех трех указанных стремлений уголовного посягателя. Слово «расправа» имеет весьма обширное значение. «Расправой» называется преимущественно отплачиванье противнику за его поступки, но зато расправой называется вообще и всякий отпор, всякое противодействие поступкам противника. Ввиду этих обстоятельств за неимением иного более подходящего слова мы будем называть «расправой» всякое противодействие осуществлению трех указанных стремлений уголовного посягателя. Если эту расправу оказывают государственные органы в силу специального права или в силу обязанности, возложенных на них государством, то такую расправу следует называть государственной расправой. Но ведь и частные лица, как угрожаемые правонарушением, так и потерпевшие, а иногда и посторонние люди оказывают противодействие осуществлению одного, или двух, или даже всех трех указанных стремлений уголовного посягателя значит и частные лица производят расправу с уголовными посягателями. Как же назвать эту расправу? Если частные лица производят подобную расправу с уголовными посягателями не самовольно, а получив предварительно надлежащее полномочие со стороны надлежащих органов государственной расправы и производят ее, не выходя из условий и пределов, указываемых в данном полномочии, то в данном случае частные лица являются лишь временными осуществителями государственной расправы, а потому и проведенная ими расправа должна быть названа государственной расправой. Но если частные лица производят расправу с уголовными посягателями самовольно, без всякого предварительного распоряжения со стороны органов государственной расправы, то назвать эту расправу государственной решительно невозможно, так как в данном случае частные лица вовсе не являются даже временными представителями органов государственной расправы. Частные лица расправляются здесь с уголовными посягательствами самовольно, без всякого предварительного разрешения со стороны органов государственной расправы, а потому эту расправу частных лиц можно назвать лишь частной расправой или, лучше, саморасправой, так как в последнем названии заключается всякий намек на самовольность расправы, оказанной частными лицами, намек на то, что расправа произведена частным лицом самовольно, самовластно, без всякого предварительного уполномочения со стороны органов государственной расправы. Как государственная, так и частная расправа с уголовными посягателями, будучи противодействием осуществлению указанных противоправных стремлений уголовного посягателя, будет успешна только в том случае, когда она действительно не даст осуществиться этим стремлениям на деле. Так, если уголовный посягатель стремится своими поступками осуществить преступление на деле, то в данном случае как государственная, так и частная расправа будет успешна лишь тогда, когда она действительно не даст помешать посягателю поддержать существование этих последствий. Наконец, если уголовный посягатель стремится своими поступками устранить от себя наступление правовых последствий осуществлявшегося преступления, то в этом случае как государственная, так и частная расправа будет успешна лишь тогда, когда она действительно не даст посягателю устранить наступление этих последствий.
     Случаи успешного применения государственной и частной расправы бывают в жизни различны. Иногда случается, что уголовный посягатель начинает приводить в исполнение одно из своих преступных стремлений и тем вызывает их расправу, а эта расправа при данных обстоятельствах дела может быть в целом заменена государственной и успешность воспрепятствования осуществлению преступных стремлений посягателя не потерпит никакого ущерба от этой замены. В этом случае частную расправу или саморасправу можно признать и назвать вполне заменимой. Напротив, иногда случается, что уголовный посягатель начинает приводить в исполнение одно из своих преступных стремлений и тем вызывает на расправу, а эта расправа при данных обстоятельствах дела может быть произведена с успехом только посредством одной частной расправы или саморасправы, так как государственная расправа вовсе не может быть произведена. В этом случае саморасправа вовсе не может быть заменена государственной расправой, а потому должна быть призвана и названа вполне незаменимой. Наконец бывают такие обстоятельства, где осуществлению преступных стремлений уголовного посягателя могут воспрепятствовать лишь совокупные усилия государственной и частной расправы или бывают такие обстоятельства, что осуществлению преступных стремлений уголовного посягателя может более воспрепятствовать частная расправа, чем государственная. В этих и тому подобных случаях применение частной расправы не может быть заменено применением одной государственной без ущерба успешности воспрепятствования осуществлению преступных стремлений уголовного посягателя, а потому в этих и тому подобных случаях частная расправа или саморасправа должна быть признана и названа, по меньшей мере, отчасти незаменимой. Таким образом, оказывается, что частная расправа, или саморасправа, должна быть разделена на два разряда: на заменимую и незаменимую. Заменимой должна быть признана та саморасправа и настолько, какая и насколько может быть заменена государственной расправой без всякого ущерба в успешности воспрепятствования осуществлению преступных стремлений уголовному посягателю. Незаменимой же должна быть признана та саморасправа и настолько, какая и насколько не может быть заменена государственной расправой без вышеназванного ущерба. Незаменимая саморасправа составляет противодействие преступнику и осуществляется в действительной жизни не только посредством действий, безразличных для уголовного права, но и посредством таких действий, которые вообще запрещаются под страхом наказания и подлежат ведению уголовного права, а потому и незаменимая саморасправа неминуемо подлежит ведению уголовного права. Вот тут-то и возникает вопрос, может ли уголовное право, руководясь поддержанием, возможно, большим увеличением материального и духовного народного благосостояния, признать правомерной незаменимую саморасправу, производимую посредством таких действий, которые вообще запрещены под страхом наказания, или нет, и если да, то при каких условиях и в каких пределах. Чтобы дать обстоятельный ответ на эти вопросы мы сначала изложим учения европейских правоведов XVI, XVII, XVIII и XIX века о правомерной незаменимой саморасправе как учреждении уголовного права, а потом сделаем разбор и оценку этих учений и приведем наше собственное мнение о правомерной незаменимой саморасправе, как учреждения уголовного права. Эта работа требует весьма много труда и времени. Чтобы облегчить себя, мы разделим ее на две части и каждой части посвятим особое исследование. В первом исследовании мы изложим учения европейских правоведов XVI, XVII и XVIII века о правомерной незаменимой саморасправе как учреждении уголовного права. Во втором исследовании мы изложим учение европейских правоведов XIX века о правомерной незаменимой саморасправе как учреждении уголовного права, а в заключение произведем разбор всех изложенных нами правоведских учений и наше собственное мнение о незаменимой саморасправе как учреждении уголовного права.