ПРЕДИСЛОВИЕ

     Предмет нашей работы - преступления против веры и нравственности. Но это общее определение требует некоторых пояснений.
     Если мы возьмем два предельных момента нашей темы - эпоху Св. Владимира и действующее право, то увидим значительную разницу в положении изучаемого нами вопроса. Разница есть и в подсудности этих преступлений, и в их наказании. Тогда как первоначально они были подсудны церковному суду и наказывались церковными наказаниями, теперь они почти всецело подсудны уголовному суду и караются на общем основании наказаниями уголовными. За период десяти столетий создалось мало-помалу перемещение религиозных преступлений из одной сферы суда в другую. Это перемещение не было делом насильственным. Только Петр Великий, когда он изъял из церковной подсудности преступления против нравственности, поступил, пожалуй, вопреки практике. Но Свод законов уголовных 1832 г., предоставляя суду уголовному преступления против веры, констатировал только наличное, фактическое положение дела. Таким образом, перемещение создалось само собой, развилось постепенно из некоторых условий и обстоятельств практикою жизни и суда, словом, было явлением естественным. Но, само собою понятно, что подобное перемещение религиозных преступлений должно было отразиться, так или иначе, и на юридической конструкции этих преступлений. Неизбежно должны были выдвинуться в антирелигиозных и безнравственных деяниях такие стороны, которые бы позволяли им стать в один уровень со всеми другими уголовно наказуемыми посягательствами, т.е. должно было совершиться их уголовно-юридическое преобразование. Процесс этого постепенного перемещения и преобразования и его итоги, как по отношению к юрисдикции церкви, - которая часть своего суда передала в ведение государственной юстиции, - и составляет предмет нашего изучения. В каком объеме и форме существовала и применялась церковная дисциплина по религиозным преступлениям, каким образом создалась их уголовная наказуемость, как последняя развивалась параллельно ослаблению церковной дисциплины, каково положение той или другой системы наказаний в настоящее время, и каковы итоги указанного изучаемого перемещения для церкви - вот ряд отдельных вопросов, решению которых посвящены дальнейшие страницы. Чтобы получить сколько-нибудь ценные результаты, мы должны были исчерпать, по возможности, весь церковно- и уголовно-юридический материал, какой только дает история и действующее право, равно как и уголовно-юридическая доктрина прошлого и настоящего.
     Таким образом, все наше сочинение распалось на две части: 1) историко-юридическую и 2) догматико-юридическую. Первая рассматривает историю этого вопроса, а вторая дает представление о современном положении наказуемости религиозных преступлений. Историческая часть, в свою очередь, распадается на две главы: из них, первая, обнимает время до-Петровское, а вторая XVIII и XIX столетия, кончая Уложением о наказаниях уголовных и исправительных. Первая эпоха носит следы Византийских уголовно-правовых традиций; а вторая проникнута влиянием Запада, которое с Екатерины II прогрессирует, если не всегда в законодательстве, то, по крайней мере, в доктрине.
     Идя все в глубь истории Русского права, мы приходим, в конце концов, к праву Византийскому. Оно, хотя непосредственно в нашу тему и не входит, но игнорировано быть не может, поскольку его нормы отразились на развитии до-Петровской догмы.
     Отсюда план нашего сочинения такой.
     Часть первая. Преступления против веры и нравственности по римскому византийскому праву.
     Часть вторая. Преступления против веры и нравственности в истории русского права.
     Глава первая. Время до-Петровское.
     Глава вторая. Время после-Петровское.
     Часть третья. Современное положение вопроса о наказуемости религиозных преступлений по русскому праву.
     Глава первая. Объем применения церковной дисциплины к преступлениям против веры и нравственности по русскому праву.
     Глава вторая. Учение современной юриспруденции о наказуемости религиозных преступлений.
     Глава третья. Новое Уголовное Уложение, Высочайшее утвержденное 22 марта 1903 г., в его отношении к религиозным преступлениям.
     Заключение.
     При изучении взятого нами вопроса мы имели возможность воспользоваться архивом Казанской Духовной Консистории с разрешения Высокопреосвященнейшего Арсения, Архиепископа Казанского, ныне Архиепископа Харьковского, которому и выражаем свою признательность.
     Принятым на себя долгом, считаем принести свою искреннюю благодарность глубокоуважаемому профессору Илье Степановичу Бердникову, за его руководство нами в настоящей работе, литературные указания и методологические советы, особенно драгоценные для начинающих работников пера.