ПРЕДИСЛОВИЕ
 

     Прежде, нежели приступить к самому исследованию, считаем нужным сделать несколько предварительных замечаний. Обратимся сначала к предмету рассуждения. Здесь, как можно судить по заглавию, должны мы проследить исторически главнейшие стороны юридической жизни одной из важнейших групп уголовных преступлений. Но из этой огромной области рассмотрению нашему будут подлежать только нападения на чужую жизнь и здоровье, но не все, а только те, которые имеют характер самостоятельных преступлений, а не составных частей, например, разбоя, воровства, или не получают значения особого индивидуального отдела, каковы: раны, увечья, убийства на поединке, убийство государя, и т.п. С другой стороны, не вся юридическая жизнь таких преступлений будет составлять предмет нашего исследования, или по крайней мере не все ее фазы будут иметь одинаковую важность; на первый план выступит область вменения, на которой главным образом и сосредоточится все внимание. Она является особенно любопытной, потому что полнее других сторон отражает степень развития права вообще и юридического понимания и состояния рассматриваемого предмета в особенности, так что отсюда вытекает главный его облик, и выясняются существенные черты физиономии. Сообразно с этим постараемся расположить путь изысканий.

     Что касается до метода при разрешении предпринятой задачи, то все приемы здесь должны иметь один общий характер - непосредственных выводов, потому что, по нашему мнению, вся деятельность исследователя должна заключаться в умении отыскать органическую связь между отдельными юридическими явлениями. Как скоро это сделано, объяснение не замедлит представиться; нужна только логическая правильность умозаключений, а факты будут говорить сами за себя; наблюдатель должен только ловить эти звуки и вдумываться в их значение. В таком убеждении мы вышли на созерцание своего предмета без всякого предварительного воззрения; оно складывалось постепенно, по мере привходящих наблюдений, которым мы старались только дать систематическую форму. Творчество не имеет здесь никакого места, ибо все изыскания юриста стремятся к одной цели - открытию истины. При таком направлении каждое слово, им произносимое, должно вытекать из известного видимого источника и опираться на известные положительные доказательства, ничего своего, в смысле произвольного, недоказанного, допустить нельзя. Но чтоб такой логический метод имел значение действительной гарантии, требуется еще одно необходимое условие со стороны самого сочинителя: он должен всегда смотреть на разбираемую эпоху глазами современников; в противном случае, никакая правильность умозаключений. Никакая строгая последовательность не в состоянии будут неуклонно вести по истинному пути созерцания. Выводы получат характер неестественных и, как недостоверные, не имеющие никакого положительного достоинства, останутся навсегда без приложения. Таким образом, историко-органическое воззрение является единственно верным путеводителем.

     Относительно пределов нашего сочинения по пространству времени - крайней границей будет Воинский Устав Петра Великого, изданный в 1716 года, марта 30. Главной побудительной к тому причиной было то обстоятельство, что успех историко-юридических изысканий, их полнота и целостность много зависят, по нашему мнению, от состояния самого права, которое мы созерцаем. Более выгоды и удобства представляют в этом отношении народы отжившие: процесс юридической жизни их закончился и составляет полную картинку, глазам наблюдателя открыты здесь все ее возрасты, начало и конец; следовательно, он удобно может следить предмет свой по всем изгибам его постепенного развития. Так как этого условия не существует в нашем праве, которое не перестает развиваться до настоящего времени, то мы искусственно пресекаем ток его жизни и изданием Воинского Устава начинаем новый, последний период, доходящий до настоящего времени. Он и выведен за черту исследования, как втекающий непосредственно в область действующего законодательства. Если же изданием Уголовного Уложения 1845 года и можно открыть последний - новейший период в области наших преступлений, то, во всяком случае конец предыдущего так близко подходит к настоящему времени, что не имеет особенной нужды в исторических разысканиях: узаконения, к нему относящиеся, достаточно поняты и оценены современниками. Вообще, по каким бы то ни было причинам, мы имели в виду обратить труды свои на разработку древнего периода.

     После этого упомянем о системе изложения. Все содержание, замыкающееся в очерченных выше границах, распадается по существенным признакам на 3 периода: 1-ый будет простираться до сентября 1497 г., до издания Судебника Иоанна III; 2-ой - до издания Уложения царя Алексея Михайловича, 1649 года, января 29; и, наконец, 3-й – до издания Воинского Устава Петра Великого, 1716 года, марта 30. Основания к такому делению лежат в самом существе предмета, в тех или других важных изменениях, которые замечаются в судье наших преступлений; яснее обозначатся они при самом исследовании. Впрочем, говоря вообще, периодический метод оказывается всегда несостоятельным, потому что никогда не может провести верных разграничений. Право известного народа, как необходимый составной элемент его бытия, повинуется всегда общим законам исторического развития и не остается поэтому никогда в совершенном покое и неподвижности; процесс его не подлежит никакому сомнению, хотя сначала, может быть, и не заметен. Мы видим в нем живой организм, который страдает от всяких надрезов. Да и можно ли утверждать, чтобы  линии эти имели безукоризненную правильность? На каком основании, скажем, что отсюда именно начался новый период, кончилось старое начало и родилось другое? Право, как юридическая жизнь народа, есть нечто целое, сплетенное по значению самой жизни из ряда неразрывных причин и последствий. Следовательно, новое начало, которое служит основанием другому периоду, не зарождается в момент совершенного уничтожения старого, но существует еще прежде - совместно с вымирающим элементом, хотя в слабых и неясных очерках. Поэтому, не говоря уже об условиях его происхождения, которые скрыты всегда далеко в прошедшем, мы видим, что и рождение нового начала не принадлежит той эпохе, в которую оно выясняется, и которая сама одолжена ему своим происхождением. Из этого легко, кажется, заметить невозможность резкого разграничения между периодами. Не смотря, однако, на такое убеждение, по необходимости приходится принять их; удобство изложения является в этом случае главной побудительной причиной. Поэтому все наше стремление сосредоточится исключительно на том, чтоб найти, по крайней мере, твердые основания для проведения возможно верных границ. В дальнейшем подразделении каждый период распадается на два отдела. Главный - о преступлениях против жизни и здоровья, и дополнительный - о наказаниях за них. Область вменения будет стоять на первом плане: она требует всестороннего рассмотрения. Отсюда в первом отделе, как необходимые составные элементы всякого преступления, выставляются две главные стороны: внутренняя и внешняя, каждая со своими проявлениями; во втором будут рассмотрены: значение о понятии наказаний, цели их и мера. После всего при конце каждого периода будет помещен по предмету нашего исследования беглый очерк внешней стороны права в соответствие с его внутренним развитием.