Утвердить на прочных основаниях право уголовной кары на существование и установить основной принцип карательной деятельности - такова важнейшая задача настоящего исследования. Решение ее даст нам возможность отчетливо и верно наметить задачи этой деятельности и определить тот общий принцип, которым должен руководиться законодатель при установлении размеров кары за отдельные преступные деяния. Доктрины, занимающиеся решением указанных вопросов, носят обыкновенно название «уголовных теорий» (Strafrechtstheorieen). Господствующее, центральное место в них занимает вопрос о праве уголовной кары на существование или - по укоренившейся терминологии - вопрос о праве наказания.

     Со времен древнегреческих мыслителей и до наших дней накопилась необозримая и чрезвычайно пестрая масса «уголовных теорий», предлагающих самые разнообразные решения данной проблемы. Коренные разногласия коснулись всех сторон вопроса: испытаны, по-видимому, все возможные точки зрения и приемы исследования, проблема ярко освещена с различных сторон, а между тем не достигнуто даже хотя бы некоторое согласие во взглядах. Такое прискорбное положение проблемы налагает на всякого нового исследователя ее обязанность быть особенно осмотрительным и, прежде всего, внимательно изучить существующие уголовные теории. Только убеждение, что истина еще не найдена, дает достаточное основание стремиться к самостоятельному ее разысканию; только тщательное изучение безуспешно практиковавшихся уже приемов ее открытия в достаточной мере гарантирует от повторения прежних заблуждений. Только с помощью тщательного анализа методов и начал отдельных уголовных теорий можно надеяться счастливо избежать все встречающиеся на пути трудности и овладеть истиной.

     Но перед исследователем, который решится следовать указанным путем, сразу же возникает весьма важное затруднение. Основные вопросы о наказании интересуют человеческую мысль уже в продолжение нескольких столетий. В течение веков создалась необозримая масса уголовных теорий. Сделать не только тщательный анализ, но даже беглый и поверхностный обзор всех их представляется совершенно невозможным; и исследователь, который взял бы на себя подобную задачу, несомненно, не смог бы довести своей работы до конца.

     Как же быть? В какое же отношение должен стать исследователь к существующим уголовным теориям, чтобы, с одной стороны, не запутаться в трудностях невыполнимой задачи, а с другой - взять из работы своих предшественников все то, что существенным образом содействует раскрытию истины? Указанное затруднение при ближайшем рассмотрении оказывается в сущности мнимым и устраняется чрезвычайно легко. Даже если исследователь поставит себе задачей написать историю уголовных теорий, он не будет иметь веских оснований стремиться во что бы то ни стало включить в свой обзор все существующие и когда-либо существовавшие доктрины. Еще менее оснований стремиться к такому исчерпывающему перечню и изложению теорий у исследователя, который имеет в виду лишь с помощью критического анализа выставленных в литературе направлений найти путь к правильному решению вопроса и овладеть последним. Между таким критическим исследованием и исследованием историческим есть существенное различие, на разъяснение которого не лишнее на минуту остановиться.

     Нет никаких сомнений в том, что история вопроса в продолжение нескольких столетий занимающего мысль человеческую и имеющего свою обширную литературу, может представлять вполне самостоятельный интерес. Отметив основные направления в разработке этого вопроса, можно ограничить свою задачу чисто историческим изучением, исследованием, как ставился и решался этот вопрос в различные эпохи, под влиянием каких условий слагалось тот или иное его решение, в какой мере одно овладевало господством в литературе и проникало в жизнь, как и в какой степени влияло оно на последующие эпохи в истории вопроса и т.д. При этом можно даже совершенно оставить в стороне определение внутренней ценности каждого из исследуемых направлений, их истинности или ложности, сосредоточивая свое внимание всецело на вопросах о их генезисе, развитии и упадке. И историку нет оснований стремиться включить в свое изложение во что бы то ни стало все когда-либо высказанные в литературе воззрения, но для него представят большой интерес и первые, наивные попытки решения данного вопроса; его могут интересовать иногда и совершенно нелепые воззрения, которые для критика, наоборот, не имеют никакого интереса и значения. Он не только может, но и должен внести в свой обзор изложение и таких теорий, которые, не представляя собой сильных и ярких представителей анализа наиболее развитых и сильных представителей всех отмеченных направлений исследовать внутреннее строение, логическую структуру последних, их основные точки зрения и выставляемые ими решения основных вопросов о наказании. Для избежания всякой односторонности в характеристике и оценке отдельных направлений, каждое направление будет прослеживаемо и исследуемо нами на более или менее значительном числе его типичных представителей. Не беря на себя задач исторического исследования, мы будем делать исторические справки лишь в тех случаях, когда это окажется необходимым для правильного понимания той или иной доктрины или группы их.