ПРЕДИСЛОВИЕ

     В одном из повременных Швейцарских изданий 1844 г. («Beobachter aus der ostlichen Schweiz» за январь) профессор Цюрихского университета, Иоганн Гаспар Блунчли, сделал характеристику действовавших в некоторых кантонах гражданских уложений. Указав на принадлежность их настоящему столетию, Блунчли находил, что они, тем не менее не составляют новой ступени развития законодательства, что ни одно из них не отличается оригинальностью и даже не может быть поставлено наряду с тремя лучшими кодексами Европы: Прусским, Французским и Австрийским (указ. ниже стр. 1 пр. 1 изд. Гвалтера стр. XXII и XXIII). Со времени издания Цюрихского Гражданского Уложения, составленного тем Блунчли, приведенный отзыв был поколеблен в своей основательности: Гражданское Уложение Цюрихского кантона смело может выдержать сравнение с известными кодексами других Европейских государств, а в истории развития законодательства представляет замечательное и своеобразное явление.
     До издания уложения в Цюрихском кантоне действовали разные источники права XXIII, XXII и даже XVI-го столетия. Из них заслуживают особенного внимания Городское и земское право 1715 года, сборник, заимствовавший свое содержание из прежних узаконений и судебников Цюриха, и Городское наследственное право 1716 года, внесшее много нового в прежние постановления о наследстве (указ. на стр. 5 пр. 3 соч. Блунчли «Geschichte», III, стр. 39-41 2-го тома). Кроме них, в городах и отдельных местностях сохранили силу местные статуты и особые узаконения для отдельных господских владений. С политическим объединением Цюрихского кантона, уничтожением самостоятельности городов и отдельных владений, развитием науки права и единства правосознания, изменением жизненных отношений - недостаточность устаревших источников стала выясняться все более и более. Открылась необходимость не только в пересмотре прежнего законодательства, но и в создании нового. В 30-х годах нынешнего столетия составление нового Гражданского Уложения было поручено тогдашнему профессору Цюрихского права и председателю высшего суда, Фридриху Келлеру, впоследствии известному пандектисту. Ф. Келлер, впервые приступивший к научной обработке Цюрихского права и имевший большое влияние на судебную практику кантона, принял сначала поручение, но впоследствии от него отказался. Тогда Большой Совет (см. ниже стр.16 пр. 2) возложил составление Уложения на Блунчли, преподававшего сначала Римское право, а потом Цюрихское в местном университете. В 1844 году Блунчли выпустил проект личного, семейного и наследственного права, в 1851 году - вещного права и в 1852 - обязательственного. На рассмотрение особой законодательной комиссии поступил, прежде всего, в 1845 году проект личного и семейного права. Комиссия выбрала из своей среды подкомиссию в 5 человеке; в число их вошли, между прочим, сам редактор проекта и доктор Финслер, председатель высшего суда; докладчиком подкомиссии состоял профессор Фридрих Висс. Результаты работы подкомиссии, по рассмотрении и незначительном изменении их комиссиею, в 1847 году были напечатаны и представлены Большому Совету в виде второго проекта. Большой Совет не рассмотрел всего проекта, а подверг обсуждению лишь постановления о родстве, дававшем право наследования; вследствие этого были изменены некоторые определения проекта наследственного права. После долгого перерыва вновь назначенная законодательная комиссия в 1853 году занялась снова пересмотром проекта и обсудила опять личное и семейное право, а затем же в том же году вещное, обязательственное и наследственное (Гвалтер стр. III-VII). В таком виде проект был представлен на рассмотрение Большого Совета. Приняв с небольшими исправлениями проект личного и семейного права, Совет в декабре 1853 года сообщил ему силу закона. Проекты остальных частей Уложения один за другим также обсуждались и утверждались Большим Советом. В апреле 1854 года было утверждено вещное право; в апреле 1855 г. - обязательственное право и в декабре 1856 г. - наследственное (см. ниже, стр. 362, 363, 365, 366).
     Сам Блунчли в статье, озаглавленной: «Задача новых Уложений» (Гвалтер, стр. IX-ХIV), изложил свой взгляд на составление Уложения. По его мнению, всегда отличавшемуся примиряющим характером, законодательство должно преследовать двойную цель: оно должно, с одной стороны, основываться на существенном праве, уже внедренном в народ; с другой оно должно иметь в виду теорию, работа которой не может быть бесполезною. Но по отношению к существующему праву и теории, законодатель, кроме того, должен быть и самостоятельным. Ему следует из действующих узаконений выделить все устаревшее и восстановить то, что неосновательно было заглушено. Свободно также ему следует отнестись к теории: не стесняясь спорами ученых, из живого источника потребностей жизни должен он черпать свои положения (Гвалтер, стр. XII-ХIV). Согласно с этим воззрением, Блунчли выполнил возложенную на него задачу, можно сказать, блистательно. Вышедшее из его рук Уложение написано простым, понятным языком. Не расплываясь в подробностях, оно отличается полнотою. Будучи основано на исторической почве и являясь вследствие того произведением национальным, оно вместе с тем удовлетворяет требованиям науки. Система Цюрихского Уложение не подходит вполне ни под одну из систем известных уложений Европы. Начинается она с введения, озаглавленного: «О применении права»; в нем даются указания местных пределов действия гражданских законов. Затем идет 1-я книга о праве лиц, в которой говорится о лице физическом (его правоспособности), корпорациях и учреждениях. В книге 2-й заключается семейное право; к нему отнесен и наем в услужение. Вещному праву посвящена 3-я книга. Постановления о требованиях и обязательствах изложены в 4-й книге и, наконец, в 5-й содержится наследственное право. По содержанию Цюрихское Уложение также имеет свои особенности, из которых, в виде примера, можно привести следующие: в 1-й книге имеются подробные определения о юридических лицах. Во 2-й гражданская форма брака допускается лишь как дополнительная (ст. 110); имущественные отношения между супругами сводятся по закону в так называемой системе общего управления, обусловленной оценкой мужа над жениным имуществом (ст. 138 и сл.); отступление от этой законной системы разрешается не иначе, как с утверждения суда (ст. 164 и сл.). Семейная опека, вместо правительственной, установляется только в исключительных случаях (ст. 411 и сл.). В книге 3-й останавливают на себе внимание постановления о совокупной собственности (ст. 655 и сл.), о праве соседства (ст. 673 и сл.), об отношениях круговых плательщиков и посредничестве (ст. 763, 764 и сл., ст. 818, 819, 822 и сл.). Четвертая книга, кроме интересных определений о круговых обязательствах (ст. 935, 936, 946 и др.) и особой общности имуществ между братьями и сестрами и детьми их (ст. 1366 и сл.), содержит в себе и постановления о разных торговых сделках и обязательствах (постановления о денежных долговых бумагах на предъявителя ст. 1097-1107, о полном и о коммандитном товариществе, об акционерных компаниях ст. 1257-1365, о комиссии ст. 1615-1644, о промышленной перевозке товаров 1651-1670, о договорах страхования ст. 1704-1760, см. еще ст. 906, 1028, 1053, 1063 и сл., 1401 и др., а также ст. 169-172, 374 и др. во 2-й книге). Из содержания книги пятой можно упомянуть о постановлениях, распределяющих неравномерно наследство отца между сыновьями и дочерями (ст. 1902), об определениях преимущественного права некоторых наследников на известные предметы наследства (ст. 1895, 1897, 1901, 1903-1907, 1918, 1819), а наследования по закону сговоренных (1943, 1944) и о наследственном выкупе (ст. 2138-2142). Одни уже эти особенности дают основание заключить, что Цюрихское Уложение восприняло в себя много чисто Германских начал, не увлекшись учениями Римского права, которое, впрочем, в Швейцарии никогда большой роли не играло. Может быть даже в этом отношении Цюрихское Уложение пошло слишком далеко: определения о совокупной собственности и круговых обязательствах, например, представлялись бы излишними, если бы редактор закона не усмотрел в них особенных институтов Германского права, необъяснимых с точки зрения теории пандект. Точно также постановления соседского права (ст. 597-617), очень подробные и все-таки недостаточно определенные, едва ли нашли бы себе место в уложении, если бы Блунчли не придавал особенной цены местным народным источникам. Но эти и тому подобные недостатки свидетельствуют только, что и Цюрихское Уложение есть творение рук человеческих, но вовсе не ослабляют его достоинств по сравнению с другими известными кодексами. В подтверждение изложенного можно указать на то обстоятельство, что при составлении Саксонского Уложения и Обще-Германского (Дрезденского) проекта обязательственного права 1866 г. на Цюрихское Уложение было обращено серьезное внимание, что новейший Швейцарский закон об обязательствах 1881 года заимствовал из него целые положения; затем, что Германские ученые в своих сравнительных исследованиях наряду с другими законодательствами весьма часто приводят и Цюрихское Уложение, и, наконец, что в самой Швейцарии по образцу Цюрихского Уложения были составлены гражданские кодексы нескольких кантонов (Шаффгаузена, Цуга, Граубюндена, Гларуса, отчасти Нидвальдена и Тургау), подобно тому, как в других кантонах за образец для уложений были приняты Французский и Австрийский кодексы (Huber, «System und Geschichte des Schweizerichen Privatrechts», Т. I, 1886, стр. 52-62).
     Цюрихское Уложение переведено в том виде, в каком оно первоначально появилось. Последующие изменения заключающихся в нем постановлений отмечены в примечаниях. Особенно важными в этом отношении представляются союзные Швейцарские законы об обязательствах, о дееспособности и о банковых билетах 1881 года: кроме других соответствующих определений Цюрихского Уложения, ими заменена, в общем, почти вся 4-я книга.
     Перевод Цюрихского Уложения сделан П.А. Гедримовичем, за исключением вещного права, которое под его редакцией переведено Ю.Р. Гептнером, и исправлен по представленным замечаниям под руководством А.А. Книрима. Указатель к переводу составил Ю.Р. Гептнер.