Важный результат отчасти уже происшедшего, отчасти еще продолжающегося взаимного сближения отдельных отраслей исторического знания заключается в том, что приемы исследования и идеи, возникшие в одной его отрасли, перестают составлять исключительную принадлежность одной такой науки, но становясь достоянием других отраслей, руководят их разработкой. Составляя в своем последнем источнике результат одних и тех же факторов, - природы человека и общественного организма, явления исторической жизни человечества однородны, и их объяснения и форма изучения, если только они не относятся к особенностям одной какой-либо группы явлений, должны искать свое оправдание на всем пространстве истории. Изобретением новых способов исследования и формулированием новых идей не исчерпывается возможная заслуга исследователя. Перенесение известных способов и идей в новую для них сферу, их применение к изучению и объяснению нового круга фактов составляет дело, достойное труда многих поколений ученых.
     Для гражданского правоведения настало время ускорить решительным отказом от прежней изолированности и принять деятельное участие в общем научном движении. Что касается до способов изучения гражданского права, то здесь цивилисту предстоит, прежде всего, усвоить вполне объективно-научное отношение к предмету своего исследования. Удовлетворить этому требованию, значит не только эмансипироваться из-под гнета стремлений и задач, обладающих непосредственно-практическим интересом, чему начало, и притом в довольно резкой форме, положено деятелями, причислявшими себя к исторической школе, но, относясь к своему делу сознательно, избегнуть крайностей и односторонности при распределении научного труда, определить, согласно современному состоянию науки, соотношение различных научных задач и вопросов, и найти посредствующие звенья между теоретическими задачами правоведения и практическими потребностями современной гражданской жизни. Понятое таким образом объективно научное отношение к предмету исследования в сфере гражданского правоведения отклонить цивилиста от невинной, но бесполезной и, по меньшей мере, странной трате времени, каковая, по довольно справедливому мнению, выражается в большинстве историко-юридических трудов, руководимых стремлением обогатить, во что бы то ни стало, науку открытием крупных и мелких явлений прошедшего, но взамен того обогащающих один спорный элемент ее, и обнаружить большую практическую полезность теоретических исследований, как скоро они ведутся надлежащим образом. Дело науки, как каждое другое дело, требует для своего успеха правильной организации. Существенная принадлежность этой последней состоит в вышеозначенном сознательном регулировании научной деятельности, определяющем ее план; существенное выражение - в присущем каждому ученому деятелю сознании об отношении, в котором состоят интересующие его задачи к прочим задачам науки. Элемент научной деятельности, всегда существующий и правящий ею бессознательно, должен по возможности, быть приведен в сознание. Сознательное отношение к нему сообщит его влиянию надлежащую силу и вызовет всестороннее развитие науки.
     Что касается до расширения круга идей, то цивилисту следует, не ограничиваясь одним формальным признанием права за одну из сторон исторической жизни человеческих обществ, более чем когда-либо, освоиться с этой мыслью и дать ей реализацию, которою так долго пренебрегали вопреки всем торжественным заявлениям, утверждавшим существование глубокой исторической связи права с прочими элементами «народной жизни». Отчасти вина в помянутом пренебрежении не лежит исключительно на юристах. Несмотря на бесспорно признанное тесное родство различных областей исторических явлений, в науке они продолжают еще быть в некотором взаимном отчуждении, потому что не существует таких убедительных обобщений, которые объединили бы весь разнородных материал общественных наук и тем дали бы общую исходную точку частным работам. Чувствуя родство отдельных «сторон» народной жизни, наука не определила пока с достаточною полнотою, в чем именно оно заключается. Вследствие этого по изысканиям в сфере того или другого исторического отдела приходится вращаться в границах традиционных рамок в ожидании гениальных открытий, которые сломят их и начертят новую программу исторического исследования. Но в некоторой доле юристы должны принять на себя тяжесть вышеозначенной вины. Для объяснения юридических явлений они далеко не вполне воспользовались успехами других наук, близких к юриспруденции. Этот упрек справедлив не только относительно частных, более или менее специальных приобретений других наук, но также относительно общих идей, которые, волнуя последние, всегда находят быстрый и свободный доступ в область гражданского правоведения. Нередко идея, давно установленная и развитая в какой-либо другой сфере общественных наук, игнорируется совершенно цивилистом, а затем наивно воспроизводится им как нечто, имеющее значение особенной новизны. Нередко разногласие в научных воззрениях, успевшее в других сферах привести к образованию самостоятельных и определенных направлений, отзывается в юриспруденции только в форме неясных и отрывочных пререканий.
     Посвященным гражданскому праву так называемым историко-философским трудам принадлежит та заслуга, что они стремились разрушить цеховую замкнутость гражданской юриспруденции и успевали в том, насколько заключали в себе плоды серьезного научного размышления. Продолжение работ этого рода должно составить первенствующую задачу современной юриспруденции. Следует только понимать верно, в чем заключается сущность историко-философского исследования. Первые историко-философские сочинения о праве были посвящены, весьма, общим вопросам и обнимали часто очень обширный фактический материал. Такая форма не есть единственная возможная. Историко-философское исследование вообще не исчерпывается непосредственною разработкой высших обобщений и, во всяком случае, не состоит, вопреки слышному иногда мнению, в простом подведении итогов положительного исследования или в суммировании отдельных фактов. Сущность историко-философских трудов заключается в анализе фактов, произведенном чрез введение в исследование какого либо данного, относящегося к природе человека, или к существу общества. Историко-философское исследование раскрывает связь, существующую между историческими явлениями и природою человека или общества. Оно не потеряет своих существенных качеств, тогда его предметом послужит какой-нибудь отдельный институт, или небольшая группа фактов, если только к ним приложится помянутый анализ; и, наоборот, как скоро он будет исключен из исследования, оно потеряет свойства историко-философского, хотя бы обнимало огромную область фактов. Вообще, успех многих исторических исследований зависит от количественного богатства сопоставляемых в нем однородных фактов в гораздо меньшей степени, нежели от тщательности, соблюденной при анализе их. К тому же без частных историко-философских работ невозможно удачное осуществление общих трудов той же категории; и в этом последнем обстоятельстве кроется причина, в силу которой общие труды, остававшиеся исключительно на почве одних общих соображений, имели мало успеха. А напротив труды, достигшие важных результатов, должны были прибегать к частным исследованиям, доставлявшим данные для общих выводов, рискуя подчас обратиться чрез то в собрание специальных изысканий, ход которых нарушал и их цельность, и предварительно начертанную программу.
     Руководясь сказанными мыслями, я приступил к работе над предстоящими очерками. Не будучи плодом претензии, развить всецело общую теорию гражданского права, они содержат в себе только ряд опытов, назначенных к уяснению некоторых вопросов из числа многих, имеющих отношение к общетеоретическим задачам гражданского правоведения. Очерки первого отдела посвящены разъяснениям касательно научного преобразования гражданского правоведения. Читатель найдет там подтверждение и дальнейшее развитие взглядов, намеченных выше. Очерки второго отдела относятся к теории образования гражданского права. Стимул к этому последнему труду заключался в желании сделать предметом обстоятельной разработки общие мысли, положенные в основание моего сочинения о консерватизме римской юриспруденции (М. 1875 г.). Но сначала мне казалось возможным осуществить означенное желание в пределах помянутого сочинения, второе издание которого должно было, по предположению, содержать обширную вступительную главу, посвященную теории образования права. Казалось, что задача исследователя, желающего отнестись сознательно к руководящим идеям современной теории права, сводится только к устранению некоторых недоразумений. Сводится к примирению нескольких разногласий, существующих между воззрением германской исторической школы, приобретшим в глазах юриста, склонного к обожанию старых авторитетов, значение, освещенного временем, и более молодыми взглядами, проникающими в юриспруденцию извне, под давлением современных философских идей. Цель исследователя была бы в таком случае достигнута, если бы он показал, что новое учение, сохраняя хорошие стороны старых взглядов, устраняет их очевидные недостатки. Оно вносит в юриспруденцию идею, которая рядом с некоторыми другими великими идеями совершенствует историческое мировоззрение, но вследствие недоразумений встречает со стороны юристов прием, далеко не соответствующий ни ее значению, ни современному состоянию самой юридической науки. Усвоение наукою идеи о психическом труде человека, как необходимом и постоянном факторе процесса образования права, составит для науки только чистый выигрыш, который даст ключ к объяснению многих важных явлений в области права. Однако ограничиться указанным примирением значило бы оставить задуманное дело в самом его начале. Новые взгляды по существу своему таковы, что они не только исправляют ошибки старых воззрений и бросают новый свет на области, казавшиеся загадкой. Но открывают новые сферы, возбуждая вопросы, неизвестные старому учению. Учение об образовании права получает новый интерес, расширяя значительно свои пределы, и то, чем прежде исчерпывалось содержание этого учения, становится только одним из его отделов. Формы образования права, или, как обыкновенно называют их, источники права, перестают составлять исключительный предмет его; сюда должно отнести и широкую область процесса образования самого содержания права, - процесса образования гражданских институтов. В связи с этим возникают вопросы, еще более, общего свойства, отнесенные в настоящем сочинении в первый отдел его. Таким образом, «вступительная» глава разрослась в особое сочинение, первый выпуск которого появляется теперь в печати.
     В последующих выпусках предполагается, как продолжать работу по обоим, начатым здесь отделам, так и открыть новые отделы.