ПРЕДИСЛОВИЕ

  «Всякий, сознательно относящийся к истории, скажет, что французская революция, хотя ее разбили, все-таки победила, потому что она всему миру дала такие устои буржуазной демократии, буржуазной свободы, которые были уже неустранимы».
(Ленин, Собр. соч., XIV, 221.)

 

   На первый взгляд — несколько странное явление. Если вы пройдетесь по современному Парижу, вы там тщетно будете искать внешних исторических следов Великой французской революции. Французская буржуазия скрывает эту историю; мало того, она ее фальсифицирует. Еще хуже в этом отношении обстоят дела в Лондоне. Английская буржуазия ненавидит и проклинает свою действительную революцию (1649 г.); великой славной (glorious) революцией она считает мирный дворцовый переворот 1689 г. Зато вожди пролетарской революции — Маркс, Энгельс, Ленин — с восторгом отзываются о великом значении этих революций не только для буржуазии, и свою революционную диалектику основывают именно на изучении этих великих буржуазных революций. А мы, вслед за своими великими вождями, одну из своих основных задач также видим в изучении этих революционных периодов для верного понимания своей, пролетарской, т.е. прямо противоположной буржуазной, революции.
   Если для политического строя буржуазии главную роль играли результаты английской революции (правда, сначала лишь во французском переводе), то буржуазное право ведет свое начало целиком от революции французской. И все же первая и пока единственная капитальная работа по истории «гражданского законодательства французской революции» появилась лишь в 1898 году. Это — книга Ф. Саньяка, которая ныне выходит и на русском языке. А до него о законах французской революции имелась лишь устаревшая крупная работа Лаферьера — 1836 г. (II изд. 1850 г.).
    Сам автор, не марксист, даже не социалист, в своем предисловии пишет: «Историки изучили то, что было сделано французской революцией в области политической и религиозной. Но все они в большей или меньшей степени оставили без внимания то, что было сделано в социальной области. Большинство из них, даже наиболее известные, ограничились необоснованными суждениями о социальном законодательстве этой эпохи и, пожалуй, только один, Эдгар Кинэ, попытался привлечь внимание к Гражданскому Кодексу Конвента».
   А мы? Относились ли мы достаточно внимательно к этой стороне истории французской революции? До Октябрьской революции — безусловно нет. Даже за весь период с февраля по октябрь 1917 г. не было ни малейших ссылок на правовой опыт 1789 или 1793 г. Когда мы после Октября «жгли старые законы» и ввели революционные трибуналы, мы заимствовали слова и названия из общей истории, а не из специального изучения правовой стороны революции. Саньяка мы «открыли» и оценили приблизительно в 1923 г. Но и после того мы не особенно торопились с изданием его перевода. Я еще в 1925 г. в I выпуске «Энциклопедии Государства и Права» писал, что эта работа уже выходит на русском языке, а выходит она лишь в 1928 г. Эта «толстая» книга (430 стр.) у нас считалась нерентабельной, а какой-нибудь Магазинер (в 460 стр.) печатался еще в 1922 г. Капитальнейшую работу из области революции права, которая должна была бы служить настольною книгою всякого юриста, мнящего себя революционером, приходится особо рекомендовать читателю.
   «Для чего изучать нам историю буржуазной революции права!?» Не так смотрел на вопрос Ленин. В своей статье «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции» он, определяя отношение буржуазно-демократической революции к социалистической, писал: «Мы довели буржуазно-демократическую революцию до конца, как никто. Мы вполне сознательно, твердо и неуклонно продвигаемся вперед, к революции социалистической, зная, что она не отделена китайской стеной от революции буржуазно-демократической, зная, что только борьба решит, насколько нам удастся (в последнем счете) продвинуться вперед, какую часть необъятно высокой задачи мы выполним, какую часть наших побед мы закрепим за собой». Но если пролетарской революции приходится доделать задачи буржуазно-демократической, то не напрашивается ли само собою тщательное изучение предшествовавших нам великих революций, с одной стороны, для лучшего понимания того, что и как мы сделали сами, а, с другой стороны, для диалектического определения того момента, где пути этих революций расходятся, где, «термидорианцы» буржуазной революции идут безвозвратно вниз, а борцы пролетарской революции (ленинцы. П. Ст.) и «вынужденный спуск с достигнутой гигантской высоты совершают лишь для того, чтобы опять смелее, быстрее, прямее двинуться вперед, вверх к вершине».
Особенно важно это изучение в данный момент, когда XIV и XV съезды партии дали новое обоснование начавшейся так запоздало (у нас теоретической «революции права». Мы на этом изучении видим наглядно, что не большевики выдумали такие понятия, как революция права, что независимо друг от друга две разных революции до известных пределов проделали тот же путь. Но на этом повороте неминуемо разошлись. Свою вышеприведенную статью Ленин продолжает: «Полтораста и двести пятьдесят лет тому назад обещали народам передовые вожди этой революции... освободить человечество от средневековых привилегий, от неравенства женщин, от государственных преимуществ той или иной религии, от неравноправия национальностей. Обещали — и не выполнили. Не могли выполнить, ибо помешало «уважение» к «священной частной собственности». В нашей пролетарской революции этого проклятого «уважения» к этому трижды проклятому средневековью и к этой «священной частной собственности» не было».
   Автор, Саньяк подвергает изучению историю права «собственности и семьи» за период 1789 по 1804 год. По существу он излагает почти исключительно ход развития права на собственность земельную. Он в предисловии сам оценивает свою работу в основном как историю сельских классов во Франции. Правда, борьба против феодальной земельной собственности составляет основную часть этой революции, но правовой результат ее, Гражданский Кодекс, дает как раз «конституцию» капиталистической собственности, о которой автор говорит лишь вскользь. Это, однако, не недостаток работы, а напротив, делает работу особенно ценной для нас, переживших как раз наиболее глубокую аграрную революцию. Кроме того, и Гражданский Кодекс и его прохождение рассмотрены достаточно детально. По земельному вопросу автором использован впервые исключительно богатый материал.
   Свой подход к революции права 1789—1804 гг. автор выражает словами: «История доказывает нам, как медленно, веками, развивалось гражданское право: развитие римского права шло на протяжении десяти веков. В эпоху революции право приобретает неслыханную гибкость (8оир1е8зе); в полном соответствии с подвижными идеями и чувствованиями эпохи, оно изменяется с поразительною быстротою. Это — непрерывная борьба принципов и интересов, приобретающая драматический характер. Это развитие, продолжающееся уже не десять веков, а только пятнадцать лет...»
   Я уже сказал, что автор — писатель чисто буржуазный, и как такового его и надо изучить, учитывая его буржуазное естество. Но он в своей работе обнаруживает много объективности. Не стоя на точке зрения классовой борьбы, автор, конечно, недостаточно ярко характеризует ход революции, но классовый антагонизм ему не чужд. Он пишет: «С 1789 г. до 1795 г. новое право борется против старого, дух философии — против юридического начала; философия торжествует». «Это закон борьбы». «Но этот процесс идет этапами». Второй период, период реакции, изложен менее подробно, все же детально. Пред нашими глазами последовательно проходят юристы феодальные и буржуазные и вожди Конвента, но автор не определяет их по классам землевладельцев, буржуазии и мелкой буржуазии. Во второй период открыто уже выступает и крупный капиталист, мало отмечаемый автором. Этот недостаток, однако, читатель при имеющемся объективном материале легко может исправить. Во всяком случае, все эти недостатки .перевешиваются положительною стороною его работы.
   Чрезвычайно интересна данная автором оценка значения роли государства в буржуазной революции: «Государство приобретает власть, какой оно раньше никогда не имело. Государство провозглашается самым источником права и собственности». Для нас, может быть, еще ценнее его история борьбы за раскабаление семьи. Нигде в истории не видна так ярко справедливость слов Ленина о бессилии революции в пользу женщины до отмены права собственности, которая впервые в России создала хотя бы формальные условия для раскрепощения женщины.
   Особенно для всякого вузовца основательное изучение этой работы должно быть обязательным. Без усвоения таких работ из наших высших учебных заведений будут выходит те же самые «старые юристы». Не менее, конечно, это обязательно и для преподавателей вузов; ©того минимального теоретического багажа мы должны требовать от каждого, занимающего кафедру юридических наук в советском вузе, хотя бы он принадлежал к архизнаменитостям буржуазной науки.
   Я не могу окончить свое предисловие к этой работе иначе, как извинением перед нашей молодежью за ее позднее появление в печати.

27/1—1928 г. Д. СТУЧЕА.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

   Историки изучили то, что было сделано Французской революцией в области политической и религиозной; но все они в большей или меньшей степени оставили без внимания ее социальное творчество. Некоторые из них, наиболее известные, ограничились необоснованными суждениями о социальном законодательстве этой эпохи, и, пожалуй, только один Эдгар Кинэ попытался Привлечь внимание к гражданскому Кодексу Конвента. Юристы также недостаточно интересовались вопросами, которые, казалось бы, должны были отчасти входить в круг их ведения; они изучили древнее французское право, самым тщательным образом комментировали Кодекс 1804 года; что же касается права революции, то после борьбы с ним, длившейся от 1800 до 1804 года, они его позабыли и сознательно игнорируют. Они называют его «промежуточным правом», словно это лишь переходное право, совершенно отличное от права 1804 года, ничем не обогатившее это последнее. Равнодушие юристов и историков к гражданскому законодательству революции продолжается еще до сего времени. А между тем, в области гражданского правопорядка, именно революция положила основание современной Франции.
   Вот эту-то революцию гражданских отношений, которая еще так мало известна, мы и задались целью изучить. Настоящая работа является одновременно и историей гражданского права Франции от 1789 года до 1804 г. и своего рода опытом истории общественных отношений.
   История показывает нам, как медленно, веками, развивалось гражданское право; развитие римского права шло на протяжении десяти веков. В эпоху революции право приобретает неслыханную гибкость; в полном соответствии с подвижными идеями и чувствованиями эпохи, оно изменяется с поразительной быстротой. Это — непрерывная борьба принципов и интересов, приобретающая драматический характер. Это развитие, продолжающееся уже не десять веков, а только пятнадцать лет, вызывает в юридическом отношении интерес не меньший, но еще более сосредоточенный и захватывающий.
   Настоящая работа является, как уже сказано, опытом истории общественных отношений. Стремление к захвату земельной собственности было одним из могущественнейших рычагов революции. Произошло огромное перераспределение богатств. Какое влияние на распределение имуществ стремились оказать деятели революции, во имя каких теорий, какими способами они боролись — вот те вопросы, которые были предметом нашего исследования. Таким образом нам удалось в значительной степени осветить историю сельского населения во Франции во время революции, историю, которую надеемся в дальнейшем продолжить; это главный социальный вопрос, связанный с борьбой против старого порядка землевладения, против сеньеров и особенно против духовенства. На нем сосредоточиваются самые значительные интересы, самые сильные страсти эпохи.
   Область, которую мы избрали, была так мало исследована, что не оказалось ни одной работы, на которую мы могли бы серьезно опереться.
   О революции в гражданских отношениях, которая произошла во Франции с 1789 по 1804 год, существуют только отрывки в учебных пособиях, несколько малоавторитетных страниц, касающихся различных сторон этой революции, или небольшие и неглубокие сочинения. Только один вопрос подвергся рассмотрению — это изменения в области старого порядка землевладения. Но авторы, изучавшие его, не были знакомы ни с брошюрами того времени, ни с наказами депутатам Генеральных Штатов, ни с материалами комитетов Национальных Собраний, которые, между тем, наряду с законами и докладами являются важнейшими документами в этой области.
   Чтобы придать больше жизни характеристике гражданского законодательства революции, чтобы показать, как тесно эти столь абстрактные декреты и кодексы связаны с подвижным и кипучим обществом того времени, мы использовали все печатные и неизданные документы, которые могли вдохнуть жизнь в эти отвлеченные вопросы. Кроме декретов, проектов кодексов, докладов, речей, прений, мы использовали все документы, которые отображают действительную жизнь: наказы депутатам Генеральных Штатов 1789 года, все имеющиеся у нас теперь наказы бальяжей и приходов, путешествие Артура Юнга, доклады наиболее значительного провинциального Собрания — в Берри, материалы, оставленные Комитетами Национальных Собраний эпохи революции, как, например, материалы Комитетов по вопросам законодательства и классификации загонов, Комитета по отчуждению имуществ, некоторые документы Комитета по церковным делам, наконец, материалы Комитета по ликвидации феодальных отношений, проливающие особый свет на законодательство Учредительного Собрания и раскрывающие нам настроение деревни с 1789 по 1793 год. Ясно, что недостатка в документах не было. Но для некоторых периодов и по некоторым вопросам гражданского права мы бы желали иметь их больше. В общем, по Учредительному Собранию, Директории и Консулату источники имеются в изобилии. В Законодательном Собрании, и особенно в Конвенте, прения были менее продолжительны, протоколы их очень сухи; там меньше говорят и больше действуют. Впрочем, доклады Законодательного Комитета и брошюры позволяют до известной степени пополнять наиболее крупные пробелы.
   Для изложения мы избрали одновременно методический и хронологический порядок. Во введении мы рассматриваем принципы, согласно которым шло преобразование французского гражданского права. Мы делим гражданское право революции на два очень различающихся между собой периода: первый — от 1789 года по 1795 год; второй — от 1795 по 1804 год. Первый — это период непрерывного движения вперед, эпоха творчества, второй — период относительной реакции, который можно изложить гораздо более сжато. В каждом из этих периодов гражданского законодательства мы рассматриваем сперва отношения собственности, затем отношения личные и семейные. Здесь мы придерживаемся методического порядка, не вдаваясь слишком далеко в детальные подразделения, которые при изложении системы законодательства могли бы заслонить собой ее общие перспективы. Наконец, чтобы снова привлечь внимание к гражданскому законодательству в его целом, чтобы искупить недостатки, присущие такому методическому изложению, даже при условии дополнения его хронологическим, мы развертываем в заключении всю эволюцию французского гражданского права от 1789 до 1804 года. Мы показываем различные влияния, которые сказались на нем с известной последовательностью, изменения в направлении мысли каждой новой смены правоведов или, вернее, тех же самых законодателей, но в различные периоды и выявляем в нескольких словах актуальный интерес такого исторического исследования.
   Мы сделали попытку рассмотреть гражданское законодательство, не следуя манере французских юристов, трактующих его крайне отвлеченно, а представляя его, наоборот, как нечто живое и конкретное, естественно вытекающее из общественных условий, из идей, присущих известной нации в определенную эпоху. Поставить гражданское право в связь с общей историей, согласовать все его части и выявить в них систему, связанную с общими принципами, которые, в свою очередь, вытекают из исторической традиции или философии, — таково было наше намерение.