ПРЕДИСЛОВИЕ

     В 1888 году я издал сочинение под заглавием: «Следы западно-католического права в памятниках древнего русского права», где была мною сделана попытка указать в наших древних юридических памятниках элемент, который до сих пор не был в них замечен нашими учеными исследователями, - влияние западнокатолического церковного права. Недавно профессор московского университета А.С. Палов подверг это мое сочинение подробному и обстоятельному разбору. Разбор помещен почтенным ученым критиком в нескольких номерах журнала: «Чтения в обществе любителей духовного просвещения» за 1891 и 1892 гг., кроме того, явился и в виде отдельной книжки: «Мнимые следы католического влияния в древнейших памятниках югославского и русского церковного права», Москва, 1892 г. К разбору профессор Павлов приступил, по его словам, в виде того, что мое исследование «уже по новости своего содержания и по редкой оригинальности исторических воззрений и методологических приемов автора, бесспорно, заслуживает самого тщательного, подробного, хотя бы несколько и запоздалого рассмотрения». Ознакомившись с содержанием рецензии профессора Павлова, читатель едва ли вынесет из этой рецензии другое впечатление, кроме того, что, «оригинальность исторических воззрений и методологических приемов моих» означает в сущности нечто весьма непохвальное: отсутствие логики, неосновательность в соединении со смелостью и неумелость (см. в особенности стр. 25, 102, 129 и 160 разбора), мало того, даже тенденциозное пристрастие к западу и антипатию к востоку (стр. 48, 70, 149, 162). Чуждый, на самом деле, каких-либо предвзятых симпатий и антипатий и ценя всего дороже историческую правду, я, тем не менее, считал себя вправе оставить без ответа критический разбор моей книги, что спорные между мною и профессором Павловым вопросы, по выражению его самого, имеют «высокий научный интерес», и что солидная ученая репутация, вполне заслуженная А.С. Павловым, могла бы внушать читателям его разбора веру в истинность всего того, что содержится в этом разборе, без самостоятельной проверки прочитанного, которая притом даже и невозможна для большинства читателей, не имеющих под руками разных ученых изданий памятников, не говоря о рукописных сборниках. Опыт показывает, что иногда не только читатели, читающие про себя и для себя, а и рецензенты вновь выходящих книг, затрудняются достать и прочитать самые эти книги, а пишут рецензии с других рецензий. Это случилось, например, с моим «Курсом церковного права». В том же самом духовном журнале, в котором профессор Павлов поместил разбор моего сочинения о «Следах католического церковного права», несколько ранее, некий духовный рецензент, не потрудившийся прочитать моего «Курса», составил рецензию моей работы на основании появившихся в печати рецензий г. Заозерского (в Прав. Обозр. за 1889 г., сент.) и г. Бердникова (в Учен. Зап. Казан. Унив. за 1890 г., ноябрь-декабрь). Он был весьма решителен в своих суждениях: по его приговору, автор «Курса», т.е. я, вынес из изучения западной науки лишь презрение к православной церкви. Ученые профессора духовных академий, очевидно, настолько импонировали своим авторитетом рецензенту-любителю духовного просвещения, что он счел возможным ограничиться изучением их рецензий, не читая самой книги рецензируемой, для того, чтобы высказать о ней столь решительное суждение. То же самое и тем должно было повториться с моими «Следами» и с рецензией профессора Павлова, говорю потому, что рецензия принадлежит известному ученому, суждения которого должны иметь больший вес, чем суждения рецензентов моего «Курса». Прошло лишь несколько месяцев со времени появления рецензии проф. Павлова, и рецензия его была рецензирована, на этот раз уже в светском журнале (Русск. Обозр., 1892 г.), между тем как, в течение нескольких лет по издании мною «Следов», ни у кого не являлось желания рецензировать их. Рецензент «Русского обозрения», хотя и в очень приличной форме, в сущности выразил то же самое, что выражено было рецензентом «Чтений общ. люб. дух. просв.» Да и мудрено было вынести из рецензии проф. Павлова на мою книгу другое впечатление: неосновательность, неумелость, да еще при этом тенденциозное пристрастие к западу - таковы и в самом деле качества моей работы, по оценке почтенного ученого. Проф. Павлов держится «православной» теории «света с востока», отрицая всякое влияние запада на восток, потому только, что, по православной теории, свет должен быть всегда с востока, а не с запада, даже и в области истории права. Я, напротив, считаю нужным отличать отвлеченно-религиозную сферу богословских вопросов и практическую сферу церковного порядка и в этой последней сфере приписываю западной церкви не только самостоятельную правообразовательную деятельность, но и влияние на восток вообще и в частности на древнеславянское церковное право. Возражения проф. Павлова, изложенные в его рецензии на мои «Следы», не поколебали этого моего убеждения в главном и существенном. Они, самое большое, заставили меня отказаться лишь от некоторых детальных положений, или, лучше, предположений, которые и мною самим высказывались как гипотезы. Но, оставаясь при прежнем убеждении, я, тем не менее, считаю долгом принести мою глубокую благодарность почтенному А.С. Павлову, не смотря на его неблагосклонный отзыв о моих оригинальных исторических воззрениях и методологических приемах, - благодарность за то, что своим разбором он вывел мое сочинение из забвения и дал толчок к дальнейшей разработке темы о западном влиянии на древнерусское право. Пусть благосклонный читатель и смотрит на мой ответ проф. Павлову с этой именно точки зрения дальнейшей разработки указанной темы, а не с точки зрения полемики, вызванной уколами самолюбия.
     Сочинение (разобранное проф. Павловым): «Следы западно-католического церковного права в памятниках древнего русского права» начинается с рассмотрения краткой редакции закона судного, после чего я перехожу к «Заповеди св. отец», которая, по моему мнению, составляет славянский перевод латинского пенитенциала; затем рассматриваю обширную редакцию закона судного, некоторые древнерусские правила о покаянии и разрешении от грехов, и в заключение высказываю несколько замечаний об уставах, носящих имена князей Владимира и Ярослава. Таковое расположение отделов исследования условливалось тем соображением, что краткая и обширная редакция закона судного - суть разные литературные произведения. В последней из них отразилось прямое влияние «Заповеди св. отец», почему рассуждение об этой последней и помещено в середине между рассмотрением краткой и рассмотрением обширной редакции закона судного. Проф. Павлов расположил свои возражения в другом порядке. Он задался целью - доказать восточное происхождение «Заповеди св. отец» и потому начинает с разбора той части моего исследования, которая рассуждает об этом памятнике, не без основания рассчитывая, что доказав всю тщетность моих усилий отстоять западное происхождение «Заповеди св. отец», рецензент тем самым дискредитирует пред читателем и все остальные мои поиски следов западнокатолического церковного права в древнерусских памятниках, так как в других отделах исследования мне приходилось не раз опираться на факт существования славянского перевода латинского пенитенциала, как не подлежащий сомнению. Если бы я предвидел возражения рецензента против латинского происхождения «Заповеди св. отец», то, вероятно, и сам начал бы свое исследование с этого памятника, несмотря на указанное выше соображение о влиянии «Заповеди» на обширную редакцию закона судного, чем и определился для меня, как сказано, вышеозначенный распорядок в моем исследовании. Но раз высказаны подобные возражения, я охотно изменяю план этого моего дополнительного исследования, тем более что и для читателя, который бы взял на себя труд сопоставления и сравнительной оценки возражений профессора Павлова и моих ответов на эти возражения, гораздо удобнее рассматривать ответы на возражения в порядке самих возражений, чем перелистывать книгу для отыскания соответствующего возражению ответа. Итак, я буду говорить: 1) о западном происхождении мерзебургского пенитенциала и «Заповеди св. отец», 2) о западном влиянии на закон судный в обеих его редакциях, 3) о следах западно-католического влияния в древнерусских правилах о покаянии и разрешении от грехов, 4) о церковных уставах Владимира и Ярослава.

Суворов