ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

      Несколько лет тому назад предпринимал я издать Историю Российского Права от основания Государства до конца XVI столетия. Собрав нужные для того материалы, я хотел уже приступить к делу; но обстоятельства понудили меня отложить сие намерение. Вместо полной Истории Российского права, издаю ныне одно изображение древнего в России судопроизводства. Часть сию избрал я потому, что она более прочих сбивчива и менее известна. Памятники отечественного законодательства остаются у нас доселе без критического исследования, с немногими только этимологическими поправками. В них довольно находится распоряжений по части судопроизводства, которые, однако ж, представляются темными и недостаточными, поколику никогда не были совокуплены вместе по известному порядку, в котором бы могли служить к взаимному их объяснению и подкреплению.
      Но и всех трудных вопросов по части древнего судопроизводства известные нам грамоты не разрешают, как потому, что кроме их существовали другие Уставы, до нас недошедшие, так и потому, что устройство судебной власти и самой порядок судопроизводства основывались тогда больше на обычаях, нежели на законах писанных. При издании судебных грамот не считалось нужным помещать в оных такие правила, которые были во всеобщей известности и не требовали ни отмены, ни пояснения. Когда же порядок судопроизводства изменился, то и правила сии скоро пришли в забвение. Иногда позднейшие узаконения напоминают о прежних, но всего содержания оных не излагают. Из сего явствует, сколь трудно начертать полную систему древнего судопроизводства. Но чем любопытнее предмет, тем сильнейшее возбуждается желание обозреть части оного в подробности. Чтобы наполнить промежутки в системе древнего судопроизводства, я не редко прибегал к летописцам, у которых многие судебные действия описаны с довольною подробностию. Поколику долг судьи есть наблюдение закона, и как произвол его в употреблении власти обыкновенно ограничивается установленными формами; то мы должны признавать законным тот самый порядок, который он наблюдал в рассмотрении и решении дел. Мнение наше превращается в полное убеждение; когда удостоверяемся, что судья, в исполнении обязанностей своего звания, состоял под надзором власти, бдительной и беспристрастной. Если и сего убеждения не имеем, но в судебных действиях встречаем единообразие; то и тогда справедливо можем заключить, что Судья руководствовался в отправлении своей должности законом, а не собственным его произволом.
      Может быть, спросят, для чего избрал я предметом сочинения древнее судопроизводство Новагорода, а не Киевского или Московского Княжества? Для того, ответствую, что лучше начинать каждое дело с начала, а не с конца или средины. История России начинается повествованием о междоусобиях Славян, обитавших на севере, о пришествии Князей Варяжских на берега Ладоги и Ильменя, об установлении там монархии на место прежней демократии; там же являются и первые писанные законы, а не в другом каком-либо Княжестве; следовательно, историю, не только судопроизводства, но и других частей Права, должно начинать изъяснением древних установлений Новогородской области. Без сего необходимого введения не найдем мы в законах других Российских Княжеств ни надлежащей полноты, ни желаемой ясности.
      По той же причине, рассматривая судебные учреждения Новагорода, я обращал внимание на Германские законы, из которых древние Русские почерпнуты. Мнение мое о каждом предмете я старался везде подкреплять доводами, где источники Права тому благоприятствовали. От того и выписок при каждой почти главе находится много. Можно бы оные сократить, но я старался избавить читателей от труда приискивать в других книгах то, о чем в моей упоминается. Да и не всякой имеет под рукою приводимые мною книги; а я желаю, чтобы читатели в одно время видели и мои суждения и самые основания оных. Если некоторые найдут в сем сочинении более сведений о древнем судопроизводстве, нежели сколько могли прежде почерпнуть из других источников; то я почту сей успех лучшею наградою трудов моих.