История славянских законодательств принадлежит к числу наиболее молодых наук. До второй четверти текущего столетия являлись только слабые попытки в деле объяснения юридического быта различных славянских племен. Открытие и издание множества памятников славянских законодательств вместе с опытами систематической их разработки принадлежат последним двум-трем десятилетиям. В это время явились замечательные историко-юридические исследования, возбудившие большой интерес к предмету; явилась даже возможность широкого сравнительно-исторического изучения славянских законодательств. Труды Мацейовского, Палацкого, Шафарика, Иречька, Губе, Лелевеля, обоих Бантке и других исследователей славянской старины обогатили науку важными открытиями, уяснили многие темные вопросы по истории юридического быта славян, вообще положили прочные основания для науки истории славянских законодательств. Предмет, впрочем, далеко еще не исчерпан: история славянских законодательств только что начинает получать строго научный характер. Множество памятников и отдельных вопросов по внутренней истории права остается доселе почти без всякой научной разработки. Историю славянских законодательств можно считать во многих отношениях непочатым полем для исследований.

     Если история древнего польского и чешского права достаточно выяснена трудами новейших деятелей, то далеко не то нужно сказать о законодательстве южных славян. Опыты Палацкого, Мацейовского, Рейца, Крстича и других, если и уяснили многие вопросы по истории сербского и хорвато-далматского права, то все-таки не восполняют в ней огромных пробелов. Масса драгоценных памятников, открытых Кукулевичем-Сакцинским, обоими Шафариками, Миклошичем, Пуцичем и другими, представляет доселе сырой материал, без всякой критической разработки, - материал, который раскрывает все богатство и разнообразие юридических институтов глубокой древности, удерживавшихся в некоторых сербских и хорватских землях до наших дней.

     К числу пробелов по истории славянских законодательств в особенности нужно отнести хорвато-далматское право. Можно указать на немногие исследования пол истории отдельных памятников или юридических институтов. Но такие исследования решительно не объясняют последовательного исторического развития хорвато-далматского законодательства. Исследованы только позднейшие переработанные уставы далматского приморья (и то далеко не все), в которых уже до значительной степени заметны чуждые влияния (Рейц, Венцель и др.). Между тем такие уставы, как Винодольские законы или Полицкий статут, весьма мало затронуты научной критикой, несмотря на то, что в них удержалась славянская старина во всей своей первобытной свежести и неприкосновенности. Объясняя древнее устройство общин хорватских и далматских, они могут служить также важным пособием при изучении истории других славянских законодательств, в том числе и русского, коренящегося в одних и тех же общеплеменных славянских обычаях и порядках.

     В настоящем очерке я желал бы хоте приблизительно дать понятие о предмете, далеко не лишенном интереса в отношении к древнему русскому праву. Нисколько не рассчитывая изложить полную историю хорвато-далматского права, - труд, едва ли исполнимый в настоящее время, при решительной недоступности многих хорватских и далматских уставов (напр., хоть уставов Дубровицких, доселе не обнародованных в печати), я поставил своей задачей рассмотреть в особенности три типические устава: Винодольские законы, законы града Загреба и Полицкий статут - драгоценные памятники славянской старины, в которых воспроизведен в довольно полной картине юридический быт хорватских и далматских общин, по старинным местным обычаям и законам, при самом слабом влиянии чуждых источников. В каждом из этих памятников общинная жизнь славян представляется на различной ступени развития. Винодольские законы воспроизводят жизнь «княжества», слагавшегося из нескольких «обтип», жуп, - Законы града Загреба - жизнь отдельной жупы с ее центральным местом, градом. В обоих памятниках исследователь находит уже довольно сложные и развитые формы общинной жизни славян. В Полицком статуте мы, напротив, встречаемся с жупой в первичной ее форме, состоявшей из одних сел, без всяких градов, весьма долго удерживавшей все характеристические особенности патриархального быта старых славян. Изучение законов Винодольских, Загребских и Полицких представляет для нас интерес значительной важности: в них мы найдем удовлетворительное разрешение множества темных вопросов по истории русского (в особенности эпохи Русской Правды и местных законов) и других славянских законодательств. Изложению избранных мною памятников я предпослал обозрение других важнейших памятников хорвато-далматского законодательства. Таким образом, наш очерк разделяется на следующие четыре отдела:

     I. Общее обозрение памятников древнего хорвато-далматского законодательства.

     II. Исследование Винодольских законов.

     III. Исследование Законов града Загреба.

     IV. Исследование Полицкого статута.

     Кроме истории самых памятников (с указанием на причины их издания, на источники, списки, порядок составления памятников, на существенные их отличия по внешней системе и содержанию), я старался изучить по источникам, по крайней мере, главнейшие черты внутреннего быта общин, обращая в особенности внимание на учреждения и порядки, по чему-либо сходные с учреждениями по древнему русскому и другим славянским законодательствам. При этом, имея дело с отдельными юридическими институтами, я поставил главной своей целью - изложить их сущность и значение, насколько они формулированы и затронуты в самых памятниках, обращаясь за объяснением к другим источникам лишь для более отчетливого понимания и уяснения предмета. Сравнительное изучение памятников и отдельным институтов по всем славянским законодательствам не входит в нашу задачу - иначе нам пришлось бы излагать чуть ли не полную историю славянского права.