ВВЕДЕНИЕ
 

     В нашей ученой литературе давно уже была высказана мысль о необходимости изучения древнего русского права в связи с другими славянскими законодательствами. Невзирая на отдельные голоса, раздававшиеся против сравнительного метода, большинство ученых возлагало большие надежды на совместное изучение славянских законодательств, полагая, что оно должно способствовать выяснению многих темных вопросов древнерусского права, к сожалению, ближайшее знакомство с сочинениями, посвященными изучению славянских прав, приводит нас к заключению. Что обращение к ним при разработке истории русского права может принести больше вреда, нежели пользы. Труды Палацкого, Иванишева, Мацейовского, Иречка, Леонтовича, Шпилевского построены на весьма шатких основаниях и потому ими следует пользоваться с крайней осторожностью. Не подлежит сомнению, что сравнительная разработка средневековых памятников славянского законодательства может бросить свет на множество спорных вопросов древнего русского права, но лишь при соблюдении трех весьма существенных условий. Во-первых, пользоваться следует только такими источниками, историческая достоверность которых не подлежит сомнению; все же подложные документы должны быть раз навсегда исключены из круга исследований. Во-вторых, достоверные памятники должны предварительно подвергнуться филологической разработке. Прежде чем говорить о каком-нибудь древнем институте, необходимо правильно понять и истолковать содержание постановлений, касающихся его. Ученым-юристам, игнорирующим при толковании древних памятников требования грамматики и лексикона, постоянно угрожает опасность принятия одной части речи за другую, предлогов за существительные, наречий за глаголы, результатом чего является искажение настоящего смысла статей. Наконец, приступая к сравнительному изучению какого-нибудь древнего института, мы должны быть свободны от всяких предвзятых идей, порождаемых чувством национального самолюбия, вроде, например, противоположности и превосходства древнего славянского права над германским; особенной мягкости славянского права; существования у славян особенных институтов, не встречающихся у других народов и т.д. Все эти положения чисто априористического происхождения и не выдерживают критики.

     История славянских законодательств тогда только будет в состоянии пролить правильный свет на темные вопросы древнего периода нашей истории, когда в ее основание будут положены достоверные и правильно истолкованные памятники древнего права. Непосредственное знакомство с этими памятниками приводит нас к заключению, что многие из выводов писателей-юристов должны быть забыты, другие во многом изменены. Будущим исследователям предстоит вновь переработать институты древнего славянского права, причем, конечно, прежде всего следует очистить науку от накопившихся в течение полстолетия неверных мнений, гипотез и заключений. Но первым условием для этого является известная филологическая подготовка, которая бы позволила юристам правильно истолковывать древние памятники. Ученые, незнакомы основательно со славянскими наречиями и которые поэтому не в состоянии критически относиться к сочинениям разных славистов, должны пока воздерживаться от пользования этими последними, так как в противном случае выводы их могут оказаться построенными на песке.

     В последнее время древнее славянское право обратило на себя особенное внимание некоторых ученых, занимающихся разработкой всеобщей истории права. Мы убеждены, что, возможно, широкое применение историко-сравнительного метода должно оказать весьма важную услугу науке права, но лишь под условием, чтобы выводы делались на основании критически проверенного материала. Та неразборчивость на выборе фактов, которая составляет отличительную черту новейших исследований по истории права, поневоле подрывает веру в правильность и научность обобщений, делаемых на основании этих фактов. Интересно, что скажут ученые, когда им будет доказано, что многие из циркулирующих теперь мнений о древнем славянском праве настолько же могут претендовать на научность, как и рассказы и басни путешественников, наблюдавших быт дикарей, без знакомства с их языком, в течение одной или двух недель? Сравнительный метод – орудие обоюдоострое. И он очень легко может привести к ошибочным и несоответствующим действительным фактам заключениям. Институты древнего славянского права тогда только займут подобающее им место во всеобщей истории права арийских народов, когда каждый из этих институтов будет разработан и объяснен на основании достоверных источников, причем главное место будет принадлежать законодательным памятникам.

     В предлагаемой книге мы попытались рассмотреть на основании вполне достоверных памятников одно из интереснейших учреждений древнего права вообще, а именно институт круговой поруки. Вопрос этот, как известно. Является одним из самых запутанных в славянской историко-юридической литературе. Из всего сказанного нами раньше читателю нетрудно будет понять, почему наш труд принял отчасти характер филологического исследования. Мы желали сгруппировать и разъяснить те из постановлений древних славянских кодексов, которые относятся к занимающему нас вопросу. Толкуя отдельные статьи, мы старались придерживаться текста закона. При стремлении нашем воздерживаться по возможности от гипотез и предположений, мы не могли заняться исследованием тех сторон вопроса, относительно которых мы не нашли прямых и ясных указаний в разбираемых нами памятниках.