Характерными для международного права XIX века представляются следующие черты: во-первых, вследствие развития и усиления материальной деятельности государств непрерывно умножается число коллективных международных соединений, направленных на достижение общих всем цивилизованным народам культурных задач. Во-вторых, вследствие упрочения взаимной зависимости государств в экономическом отношении война все более и более становится средством воздействия несоразмерно сильным и вредным для международного оборота, далеко не компенсирующим те выгоды, которые могут проистечь для тех или других государств от нарушения мирных сношений народов. В-третьих, признание состояния мира нормальным порядком вещей и единение сил государств для совместного удовлетворения общих интересов естественно приводить к установлению прочного правопорядка, рассчитанного на неопределенный срок и предназначенного регулировать на будущее время отношения между значительным числом держав, соединенных общностью преследуемых ими целей; в перспективе этот правовой строй имеет тенденцией превратиться в постоянную всемирную организацию всего человечества для надлежащей защиты права, мира и культуры.

     Последовательное ограничение замкнутости государств и применение принципа кооперации стоят в тесной связи с экономической трансформацией международного союза. Пока культура государств находится на низом уровне и всемирного разделения труда между народами еще нет, государство, находя в пределах своей территории все средства для удовлетворения собственными силами несложных потребностей своего населения, не нуждается особенно во внешних сношениях и считает возможным обходиться без организованного содействия других государств; правда, ни один народ не доходит до герметической изолированности, тем не менее, однако в древности сношения, соглашения и союзы, в общем, были счастливыми, случайными и редкими исключениями и в состояния разобщенности, в настоящее же время эти исключения превратились в общее правило. Как это доказано новейшими исследователями средневековья, главным образом, проф. бароном Таубе, зачатки юридической организации международного общения имеются на лицо в средневековой Европе; на всем протяжении эпохи нового времени замечается рост этих зародышей. Средневековое государство представляло собою сумму феодальных единиц, подчиненных верховному суверену и в свою очередь дробившихся на ряд более мелких патримониальных владений; средневековое государственное хозяйство, если можно назвать так экономический строй государства того времени, представляло собою точно также не единое органичное целое, а механическое соединение мелких частновладельческих хозяйств; при господстве натурального хозяйства размеры земледельческой и ремесленной промышленности данной экономической единицы не превышали размеров собственного потребления или потребностей небольшого соседнего рынка. В новое время происходит параллельно и одновременно процесс объединения разрозненных феодальных владений в крупные королевства и процесс превращения народного хозяйства в единое самостоятельное экономическое общение и освобождения торговли и промышленности от пут, сковывавших в средние века свободный обмен между отдельными домашними хозяйствами; к концу нового времени мы видим ряд независимых, централизованных в политическом отношении, более или менее замкнутых в экономическом отношении государств. В XIX веке начинается ограничение полновластия нового крупного современного государства и его экономической самостоятельности; как и в средние века, не только в более обширных пределах, обнаруживается, хотя и в менее интенсивной и властной форме, и интернационализация права на счет самодеятельности отдельных политических тел, и интернационализация хозяйства отдельных соединений государств и даже целых стран света. Благодаря техническим открытиям и изобретениям, утилизация пара и электричества, улучшению путей и средств сообщения, ускорению и удешевлению транспорта возникает крупное мануфактурное, фабричное и заводское производство, обслуживающие отдаленные и обширные районы, прогрессивно увеличивается обмен сельскохозяйственных произведений и возникает капиталистическое и денежное мировое хозяйство, основанное на начале разделения труда; внутри этого хозяйства формируется социально-экономические соединения, границы которых не совпадают с политическими границами государств, и вследствие этого экономические явления начинают приобретать влияние несравненно более важное, нежели ранее. Возникает идея, что территории одного государства недостаточна для полного развития его сил и удовлетворения его потребностей, что государства для собственного блага должны входить в сношения, что только усилиями целой группы государств можно создать те условия, вне которых не может развиваться современный культурный человек, и что все государства необходимы друг другу не только для полного удовлетворения нужд каждого из них в отдельности, но и для прогресса всего человечества в целом; отдельное государство есть лишь один из членов более высшей формы соединения людей и оно бессильно без посторонней помощи выполнить свое назначение и охранить свои интересы приуроченные к центрам, лежащим вне его территории. Таким образом, общий результат изучения истории международного права XIX века сводится к констатированию: 1) исчезновения партикуляризма прошлого и 2) уменьшение преобладания одностороннего интереса государства над общими интересами всего человечества; в этом отношении рассматриваемое столетие можно считать самостоятельной и оригинальной исторической эпохой: если международные отношения нового времени нормировались идеями о свободе и равенстве суверенных государств, то в XIX веке сказывается господство идеи о братстве культурных народов всего мира. Только в этом столетии слагается представление о свободных административных союзах государств (internationale Verwaltungsgemeinschaft), направляющих силы отдельных членов к организованному и солидарному преследованию общих и постоянных интересов, развивающихся при усложнении цивилизации; эти союзы для постоянного мирного сотрудничества наций и для достижения общих им всем целей не были распространены до XIX века в виду отсутствия прочных связей между державами различных материков.

     В XIX столетии, кроме того сказывается с особенной рельефностью превращение международного союза из фактического общения в юридическом союзе в том отношении, что международные споры и столкновения начинают рассматриваться не как частное дело заинтересованных сторон, и как события затрагивающие интересы всего международного союза, мирные средства признаются нормальными средствами решения международных несогласий и в обществе обнаруживается протест против применения слепой и грубой физической силы во всех случаях и при всех обстоятельства. Война, парализуя торговые сношения народов, разоряя промышленников, уничтожая и калеча трудоспособное население, ведя за собой голод и болезни, поражает народное благосостояние в самом его корне и приносит бедствия и несчастья всем, даже победителю; поэтому усилия не участвующих в конфликте государств должны быть естественно направлены к предотвращению кровопролития и к примирению враждующих.

     Особенно ярко это изменение отношений общественного мнения к войне обнаруживается на представлении о нейтралитете. Ранее в научных работах по этому предмету проводился единственно и исключительно тот взгляд, что понятие нейтралитета есть чисто отрицательное, а состояние нейтралитета чисто пассивное: нейтральный не должен ничего, что сводилось бы к военным действиям, а должен допускать все, что не предпримут воюющие для наилучшей охраны своих интересов. Теперь, благодаря проф. Декану, внесен в теорию нейтралитета элемент положительный и активный; нейтральные государства считаются обязанными улаживать международные пререкания для блага международного союза. Для наилучшего выяснения юридического характера строя, который установился в XIX веке в международных отношениях, мы рассмотрим предварительно вопрос о способах установления международного права, имеющий решающее значение при построении теории международной организации. Несмотря на наличность широко развитого общения до самого последнего времени еще проводится взгляд о том, что международное право есть продукт воли отдельного государства; это хорошо свидетельствует, как живуча еще мысль о не связанности суверенного государства каким-либо объективным порядком. Теоретическое обоснование установленного известным государством для его внешних сношений с другими государствами, было формулировано еще Гегелем и Пюттером.

     Международное право регулирует отношения между несколькими равноправными и одинаково правоспособными государствами и ими же самими формулируется в соглашениях добровольно ими заключаемых друг с другом. Международное право не есть как ни внешнее предписание государству чужой ему воли, так и ни одностороннее предписание государством себе самому известных правил поведения. Общая воля, творящая международное право, содержание которого признается государством нормою его поведения по отношению к другим государствам, не есть чужая и посторонняя этому государству воля, так как ему никто ничего не предписывает и оно само своим участием в образовании общей воли налагает на себя по свободному самоопределению известные обязанности, и в то же время эта общая воля есть не исключительно его собственная воля, но и воля рядом и наравне с ним стоящих участников волеизъявления. Резюмируя сказанное, мы можем вкратце сказать, что международное право существует не над государствами, а между ними и создается оно волею хотя бы двух государств, но никак ни одного государства.

     В XIX веке замечается 1) стремление к заключению договоров между многими государствами, причем идеалом ставится установление правового строя для нормирования отношений между всеми членами союза, следовательно международное право имеет своею конечной целью стать правом всемирным; 2) стремление к постоянной организации международного союза. Представление об общих началах права для всего мира (allgemeines Volkerrecht) было до XIX века простой отвлеченной мыслью; в наше время есть мировые соглашения и такие союзы, как почтовый, справедливо считаются и именуются «всемирными». Правда они стали появляться сравнительно недавно для специальных отраслей управления и далеко еще не успели восторжествовать над разъединенностью прошлого; количественно несравненно обширнее пределы действия партикулярного международного права (particulares Volkerrecht), т.е. положений, имеющих силу двух, трех, вообще немногих государств. Всемирное право само по себе не исключает, конечно, возможности местного партикулярного права и сепаратных соглашений, как оно не исключает и возможности самостоятельного регулирования международных отношений одним государством, но тем не менее важно уже то обстоятельство, что наиболее важные качественно вопросы становятся предметом мирового договорного права.

     Параллельно с этим проявляются в области международного права старания направленные на то, чтобы сделать выражение общей воли более организованным и действительным. С одной стороны стремятся дать правотворящим собраниям такую организацию, которая не нарушила бы суверенитета каждого отдельного участника, с другой стороны установить такие органы, которые обеспечивали бы соблюдение общей воли каждым из участников соглашения. Таким образом в XIX столетии сложились и развились первые элементы всемирной постоянной организации и в этом заключается его специфическая черта сравнительно со средними веками и новым временем.

     Особых постоянных органов для правотворящих целей пока еще не выработалось; органы обычно называемые конгрессами и конференциями в лучшем случае носят периодический характер, обыкновенно же остаются временными собраниями, хотя и применяются известною группою государств для известных вопросов систематически. Значение конференций в XIX веке непрерывно увеличивается; не говоря уже о периодических административных съездах, впервые появившихся в этом столетии, заметно увеличение числа случайных собраний, расширение компетенции правотворящих съездов вследствие распространения их деятельности на новые более важные и сложные отношения, особенно в сфере мирных и культурных интересов. И наконец увеличение числа держав участвующих в съездах, явившееся последствием привлечения к общему установлению права новых малокультурных стран, дотоле стоявших вне культурного общения, одним словом наблюдается расширение пространства действия международного права в территориальном и в предметном отношении. Несмотря на то, что число местных и случайных съездов еще велико, знаменательно уже образование всемирных периодических конгрессов для некоторых отраслей управления и юстиции.