ВВЕДЕНИЕ
 

     Издание нижеследующего рассуждения о военном занятии неприятельской территории, надеюсь, не нуждается в оправдании. Уже одни те материалы, которые открывают нам протоколы Брюссельской Конференции 1874 г., дают право напечатать эту монографию. Скажу только несколько слов о методе предлагаемого труда.

     Я старался изучить избранный мною вопрос с реальной точки зрения, в связи с понятиями современной политической цивилизации, избегая всякого доктринаризма. Задача рассуждения заключается в попытке определить с точки зрения современного политического быта те права и обязанности, которыми воюющее государство должно руководствоваться в занятой им неприятельской территории. В объяснение этой точки зрения, которую в применении к международному праву довольно удачно провел Блюнчи, нужно сказать еще следующее. Право есть норма, разграничивающая сферу воли приходящих в соприкосновение людей и обществ; его идея и цель заключается в установлении порядка во внешних отношениях между людьми и обществами. Необходимость этого порядка покоится на естественном законе; этот порядок развивается и упрочивается постепенно, вместе с совершенствованием разумно понятых интересов. Между цивилизацией вообще и развитием права существует постоянное взаимодействие; и не только  положением  цивилизации определяется характер правовых норм, но и содержание этих норм влияет  на развитие цивилизации. Прикладная наука о праве имеет, поэтому задачею изучение условий данного правового порядка с целью определения того, что согласно культурному состоянию эпохи с верным успехом может быть усовершенствовано.

     В государстве правовой порядок определен строго и охраняется законом. Здесь всякое изменение совершается определенным порядком. Насильственные перевороты, посредством узурпации или революции - случаи исключительные. В международном быте правовой порядок представляется в значительно ином виде. И здесь есть нечто  вроде правового порядка, но он имеет совершенно другой характер. Государства, с течением времени понимая свои разумные интересы все более и более, признают правовой порядок и в отношениях между собой. Вследствие этого, нарушения суверенных прав другого государства перестают быть явлением нормальным, а для более точного определения своих взаимных отношений государства заключают между собой договоры. Ныне такие конвенции касаются бесчисленного количества вопросов хозяйственной и юридической жизни государств; и вместе с тем начало святости данного слова, обязательности договорной сделки считается основанием возможности широкого развития международной жизни. Международная жизнь входит в цели государства. Государство имеет без сомнения полное право определять для себя границы международной общины, согласно пониманию своих интересов. Международное общение для него составляет обязанности, хотя и было бы весьма неразумно отказаться от него, без всяких основательных причин.

     Но несмотря на прочные гарантии, на тесную связь международно-правого быта с современною цивилизаций, со всеми интересами внутренней политики, - гарантии, обеспечивающие установленные нормы от нарушений даже без формальной принудительной власти, - права государств в международном общении не вполне гарантированы от нарушений; обиженный, не имея возможности отстаивать свое право при помощи правильной судебной власти, должен либо перенести обиду или воспротивиться физическою силою, рискуя при том, однако, довольно часто прибавить к одной беде еще другую. Эту, с точки зрения морали, печальную истину доказывают факты; она всегда служила, конечно, лучшим  орудием отрицания международного права.  Правда, в основании понятия о праве лежит идея об объективности судебного приговора; эта идея есть последствие объективного характера правовой норма вообще, как закона, независимого от воли отдельных повинующихся ему лиц и обществ. В положительном же международном праве предоставляется каждому государству решить вопрос о деятельности правонарушения и об образе противодействия против него; значит, юридическая защита отправляется не объективным определением судилища, а благоусмотрением спорящих сторон. Такой порядок дела есть прямое и неизбежное последствие существования рядом друг с другом нескольких самостоятельных государств, не признающих над собою ничего подобного государственной власти.

     Современная международная жизнь имеет прочную юридическую сторону, которая создалась вместе с современной цивилизацией и политической культурой. Правонарушения являются как исключения, имеющие часто причину в жизненных для государства условиях. Они могут произвести радикальные изменения в положении государства; изменения эти, с точки зрения обычных нравственных понятий, могут показаться грубым произволом, оскверняющим этическое достоинство человека; но мы видим, что потом наступает опять пора нормального международно-правового порядка. И ныне часто торжествует сила без всякого нравственного основания; но не редко сила без формального пава способствовала удалению отживших свой век политических начал и созданию прочного порядка, служащего в пользу упрочнения также международно-правовой жизни. Кризис может продолжаться весьма долгое время, лихорадочное состояние в международных отношениях между государствами может принять весьма острый характер; но в то же время замечается постоянное стремление к установлению нового порядка. Возможно, конечно, что не соответствующий положению дел новый порядок не окрепнет. Но эти факты еще чаще встречаются во внутренней жизни государства, в борьбе разных общественных интересов, даже при самом нормальном положении государственной жизни. Борьба эта - явление в общественной жизни естественное. Сильный властвует над слабым. Но в современной международной жизни сильный видит свой интерес в прочном обеспечении своей выгоды, т.е. в умеренном и достаточном для него пользовании своим могуществом. Все же правовой порядок является необходимостью; он покоится в идее человеческого общения; но раньше, чем достиг современного состояния, он прошел извилистый и тяжелый путь. В государстве, под защитою государственной власти, он более обеспечен; между государствами же он охраняется преимущественно посредством внутренней своей необходимости и тем, что стоят под защитою высших субъектов права: государств.

     Остановимся теперь специально на правовом характере войны. Воюющие стороны, государства, в принципе юридически независимые субъекты международного права, решают в войне спорное между ними дело посредством взаимных насильственных действий. Кто победил - прав и предписывает условия мира. Все это может принять справедливый характер, но только по милости обстоятельств. Постороннего беспристрастного судьи здесь быть не может. Третейский суд составляется с общего согласия спорящих сторон, для каждого случая отдельно.

     Но, не смотря на указанный субъективный образ действия воюющих сторон, война получает правовой характер в силу тех же условий, как и мирное международное общение государств. Хотя каждая из воюющих сторон и винит противную в правонарушении и принуждении к войне, но вследствие взаимного интереса воюющие признают друг за другом равные права во взаимных насильственных действиях. Война, по своему возникновению и по своим политическим последствиям, просто факт; но раз возникши, она порождает для воюющих сторон обязанности относительно насильственных действий против неприятеля. Из сказанного получаем следующие два положения: 1) война - спор между равноправными государствами; 2) правовой порядок действителен и между воюющими государствами. Первое - равноправность, в связи с независимостью, дает воюющему государству право употреблять против своего врага такие насильственные меры, которые кажутся ему наиболее годными для парализования военных сил противника и которые он признает необходимыми. Но эта неограниченная свобода суживается известными правилами, за которыми государства признают обязательную силу. Признание это может быть международное или же только государственное, без всякой внешней международной обязанности. Оба вида признания подтверждаются фактами; собрав их - задача описательной науки. Юридическая техника занимается точным определением смысла и юридического значения отдельных норм; чистая наука изучает физиологическую сторону данного отношения жизни; приличная наука определяет на основании всего этого, что должно быть. Требуемое ею может уже существовать, но это обстоятельство не лишает практического значения научный вывод, служащий тогда оправданием признанного практикой начала.

     Перейдем теперь, после этих предварительных заметок, к определению требуемых, с точки зрения современной политической культуры, прав и обязанностей оккупанта в неприятельской территории.

     И по этому вопросу взгляды будут всегда расходиться. Тем более что дело касается столь противоположных интересов. Но по мере того, как будет проводиться положительный метод, разногласие будет уменьшаться и, наконец, относиться лишь к частностям. Научные исследования на таком основании, содействуя выяснению реального базиса данного отношения жизни, всегда сохранит за собою значение.

     Остается пожелать, чтобы компетентные теоретики и практики военного дела с большим вниманием остановились на нашем вопросе, столь важном в ходе войны. Требовать надо, разумеется, точно мотивированных мнений: только при этом условии со временем примирятся взгляды публицистов с одной стороны и военных писателей с другой.