В 1893-94 году мы, в то время два кандидата Московской судебной палаты, провели несколько месяцев за границей, изучая устройство и делопроизводство канцелярий в судах Италии, Франции и Германии.
     Наши занятия по необходимости распадались на две части. С одной стороны, нам приходилось ознакамливаться с законами и инструкциями, действующими по занимавшему нас вопросу, а с другой - посещать судебные канцелярии и, обращаясь к любезности секретарей, выяснять и дополнять в личной беседе с ними многое из того. Что уже было нами прочитано, а также и получать указания, что еще и где именно нам надлежало прочесть.
     Такой способ собирания сведений, очевидно, не мог не повлиять на объем и взаимное отношение отдельных частей, вошедших в небольшой свод итогов нашей поездки, потому что полнота полученных нами данных во многом и едва ли не исключительно зависела от той степени легкости, с какою возможно было для нас достать нужное законоположение или указ, а в особенности - от той меры, в какой оправдывались наши расчеты на любезность и снисходительность лиц, к которым нам приходилось обращаться с разъяснениями.
     В Италии нас везде встречали очень - а пожалуй, и слишком - радушно. Не стоит и говорить о том, что по первой просьбе нашей показать помещение канцелярии нас водили по всему зданию судебного места, настойчиво показывая и председательские кабинеты, и залы заседаний, и комнаты вещественных доказательств, обращая наше внимание даже на фрески и плафоны, - но весьма часто, а в Неаполе постоянно, и судьи, и секретари, и молодые кандидаты сводили разговор на Россию, закидывая нас вопросами о русских судах и даже о русской литературе, о conte Leone Tolstoi, о его La Guerra e la pace, об Iwan Turghenew… Эти вопросы, на первый взгляд совершенно излишние, незаметно и быстро сближали нас с нашими собеседниками и позволяли нам, в свою очередь, предлагать им вопросы об отношении итальянского общества к судам, о материальном обеспечении низших чинов канцелярии, о возможных - хотя и негласных - уклонениях от писанных инструкций и положений.
     В феврале 1894 года мы покинули Италию и направились в Париж. Переезд взял каких-нибудь двое суток с небольшим, но, уже подъезжая к всемирной столице, мы зябли в вагоне: теплая Италия осталась далеко назади, и Париж нас встретил холодом и дождем.
     С первого же посещения Сенского трибунала начались наши неудачи, неудачи тем более обидные, что не давали нам ни права, ни повода считать себя обиженными.
     Старшие секретари (greffiers en chef), до прихотливости разнообразящие время своего пребывания в присутствии (что мы так живо чувствовали), почти единогласно, как бы по предварительному уговору, почитали своим долгом отнюдь не выходить за узкие пределы официальной и снисходительной вежливости, за чем бы мы к ним ни обратились.
     Разумеется, отрывая секретарей от их очередной работы, мы не имели права рассчитывать на что-либо большее, но нельзя не признаться, что память невольно обращалась к Италии всякий раз, когда, например, в ответ на наши вопросы о повседневных мелочах канцелярской жизни нам рекомендовали еще и снова прочитать Dalloz’a или когда после настойчиво возобновляемой на пространстве недели просьбы нам показывали отделения (bureaux) судебной канцелярии с порога, из общего коридора.
     Только значительно позже, в Руане, на нас опять повеяло итальянским теплом, но тогда весна дошла уже и до Франции.
     В Германии нас ждали иные неудобства. Немецкое устройство канцелярий, имеющее, конечно, много преимуществ перед канцелярской автономией во Франции и Италии, заставляло нас обращать наши просьбы к представителям судебных мест. Не говоря уже о том, что обыкновенно нам как-то долго (особенно в Касселе) не удавалось получить у председателя аудиенцию, но, и получивши ее, поневоле приходилось ограничиваться кратко изложенной просьбой позволить осмотреть канцелярию и указать нам лицо, которое бы могло дать нужные для нас объяснения. Эти указанные по нашей просьбе лица (в Касселе, напр., мировой судья, а в Дрездене - кандидат на судебные должности и старший секретарь апелляционной палаты) получали непосредственно от председателя устные или даже (как в Дрездене) письменные инструкции, за пределы которых и не считали себя вправе уклоняться. Поэтому мы почти всюду были поставлены в строго официальные отношения, но зато, в то же Дрездене, например, должны были подробно осмотреть копировальный металлограф, потому что он значился в инструкции председателя.
     Насколько мы больше сведений получили в Италии изустно, настолько мы больше имели возможности ознакомиться с последними законоположениями, регулирующими итальянские канцелярии: в любом юридическом магазине мы без затруднения приобретали чуть ли не вчера вышедший закон в отдельном правительственном издании (в виде небольшой тетрадки) в то время, как во Франции нам в большинстве случаев приходилось прибегать к частным комментариям, обыкновенно говорящим специально о судоустройстве вообще, и к сочинениям практиков-юристов далеко не последних годов. В Германии же, в Касселе, куда мы, согласно указанию г. прусского министра юстиции, направились прежде всего, не оказалось ни в одном книжном магазине ни одной нужной нам инструкции, ни одного закона, так что невольно пришлось выписывать их из Берлина и на первое время довольствоваться привезенным с собою учреждением судебных установлений Германии.
     Ввиду всего этого значительный, в сравнении с другими частями, объем отдела об итальянских судебных канцеляриях, быть может, и не покажется необъяснимым и непростительным недосмотром.
     Что же касается до задач и целей, которые преследуют предлагаемые ныне вниманию читателей очерки, то они определяются рамками той инструкции, которая была нам дана в Москве. На первом плане стояло изучение устройства и, если так можно выразиться, нравов судебных канцелярий, вопросы образовательного ценза и взаимного отношения секретарей и их помощников, вопросы о материальном обеспечении чиновников канцелярий и вольнонаемных писцов, об условиях приема просителей, об отношениях в канцелярии судей и председателей судебных мест… Подробности порядка и форм делопроизводства шли уже сзади, это же место они заняли и в настоящем труде.
     В заключение следует упомянуть о расположении частей. Во главе поставлен отдел французских канцеляриях как наиболее ярко представляющих тип автономных канцелярий, почти нотариальных контор при суде; засим следует Италия, канцелярии которой, являясь снимком с французских, более приближаются к общим чертам устройства современных государственных установлений, и в заключении поставлены ближе подходящие к русскому типу канцелярии судов Германии.