Несколькими общими чертами характеризуем состояние вопроса, исследованием которого мы занимались и скажем несколько слов о том, как мы выполнили нашу задачу. Все известные нам ученые и пантеистического и натуралистического направления и христианско-теистического, занимавшиеся этим вопросом, придают такое или иное значение расовым особенностям Семитов, Хамитов и Иафетитов в их религиозном развитии. Исследование различных решений этого вопроса действительно показывает, что расовые особенности оказывают влияние на характер религий. Так, мы видели, что политеизм Хамитов совершенно иного характера, нежели политеизм иафетитов. Нельзя вместе с Раденхаузеном причину различия иафетитского политеизма от хамито-семитического полагать в том, что иафетиты жили в холодно умеренном климате, а Хамиты и Семиты частью в умеренно-жарком, частью в жарком. Индийцы, например, жили под одними широтами с арабами и египтянами, а между тем, какое громадное различие представляет религия первых от религии двух последних народов! Хотя, как мы видели, религия индийцев значительно отличается от натуральных религий других иафетитских народов, но, в общем, в главных и существенных чертах она похожа на них и ее нельзя не признать за иафетитскую религию даже при поверхностном взгляде на нее. Иран лежит в тех же широтах, что Сирия, а между тем характер религии древних сирийцев совершенно не был похож на характер Иранской религии. Если же, таким образом, невозможно отвергать влияния расовых особенностей на религию, то несправедливы слова И. Мюллера, будто излюбленный в наше время прием объяснять различия в человеческом роде из расовых особенностей не устаивается ни в области общей культуры, ни, в частности, в сфере религии, будто различие в религиях зависит единственно от степени развития народа, будто религия народов, стоящих на одной и той же ступени развития, представляют сходство не только в общем, но и в частностях. Нет спора, - развитие религиозных представлений идет в уровень с одним развитием народа: у дикарей религия иная, нежели у образованных народов; если необразованный народ принуждают внешнею силою принять религию, не соответствующую его развитию, то он искажает ее. Но с другой стороны, несомненно, то, что культура не уничтожает особенностей в народном характере, а напротив сама получает окраску и даже направление от них; как несомненно то, что одинаковая степень культуры у разных народов по характеру своему неодинакова, - характер культуры, например, англичан иной, нежели французов или немцев: так и религии одинаково развитых народов носят отпечаток характера каждого из этих народов и никогда не будут похожи одна на другую. Между характером народа с одной стороны и характером его культуры, в частности, характером его религии с другой находится постоянная и неизменная зависимость. Но характеры рас не менее, а даже более отличаются друг от друга, нежели характер одного народа в одной и той же расе от характера другого; поэтому - вполне можно приложить и к расам то, что мы сказали о народах. Что никакие внешние условия - ни климат, ни почва, ни общественная среда, ни воспитание, ни образование не могут переделать природного характера лица, народа, племени и расы; об этом хорошо говорит Хвольсон:

     «Религия, климат, воспитание и общественное положение обусловливают только одну форму, в которой проявляется характер известной личности, главным же основанием ее служит природный нрав, который до известной степени может быть смягчен и изменен, но ни коим образом не создан. Человек добродушный не сделается злым, осмотрительный - легкомысленным, твердый - непостоянным, скупой - щедрым и т.д. Воспитание может привить человеку знания, хорошие или дурные воззрения, мнения и предрассудки, которые конечно, не могут остаться без влияния на образы его действий, на природный его характер, природные его наклонности. Возраст и воспитание, в особенности религиозное, в состоянии смягчить ту или другую черту характера и, некоторым образом, изменить ее, но никоим образом не переделать…

     Характер человека столь же мало может перемениться в свою противоположность, как лев в рыбу, но народ состоит из отдельных особей, и поэтому нельзя отрицать, что каждый народ имеет свой особенный, более или менее ясно определенный характер. Отдельный народ ничто иное, как собирательная большая личность. Каждое племя, в свою очередь, состоит из разных народных особей, и никто не станет оспаривать, что существуют известные черты характера, общие целым группам народов и целым племенам» (Русский Вестник, 1872 г. Февр. Стр. 431-2. статья: «Характер семитических народов»). В подтверждение этих мыслей Хвольсон приводит множество примеров из истории. Он указывает, например, что французы удержали в своем характере черты своих предков галлов, как их описывает Юлий Цезарь, не смотря на то, что с тех пор протекло около двух тысяч лет и что нынешние французы по своему образованию так же отличаются от своих предков, как небо от земли. Он говорит, что современные персы такие же лживые и религиозно-нетерпимые, какими были их предки за 2500 лет тому назад. Но, если природный характер народа и расы, какой бы степени развития они ни достигали, остается в существенных чертах неизменным, то и религии их должны отличаться одними и теми же характеристическими особенностями, искоренить которые не может цивилизация, так как мы заметили, между общим характером народа или расы и религией их существует неизменная зависимость. Таким образом, несомненно, что характер народа или расы имеет влияние на религию их.

     Но как далеко простирается это влияние? Ответом на этот вопрос служит все наше сочинение. Ученые, с которыми нам пришлось иметь дело, отвечают на него различно. Ренан, например, в расовых особенностях находит причину не только специфического характера религии известной расы, но и самих форм, в которых религия проявляется. Семиты, по его мнению, по природе монотеисты, а арийцы по природе политеисты и пантеисты. Мы доказали несостоятельность этого мнения. М. Мюллер в свойстве языков семитических и арийских находит не причину, а только содействующее условие к тому, что арийцы впадали в политеизм, а семиты склонны были к представлению о Боге, как национальном, принадлежащем только им одним. Грау, хотя и не допускает врожденного расам инстинкта монотеистического или политеистического, но утверждает, что характер энотеизма Семитов, Хамитов и Иафетитов был не одинаков и причину этого различия находит в расовых особенностях этих трех групп народов. Необходимым следствием этого различия было, по его мнению, что, то, что Семиты (по крайней мере, часть их) удостоились получить откровение от Бога и остались монотеистами. Иафетиты же и Хамиты сделались политеистами. Таким образом, и у Грау, хотя и посредственно, и не так резко, как у Ренана, причина политеизма одних народов и монотеизма других полагается в расовых особенностях. Мы видели, что причина, по которой Израильтяне получили откровение и вследствие того остались монотеистами действительно заключалась в особенностях их семитического характера; но особенности характера Арийцев мы могли признать только за второстепенную причину или содействующее условие их политеизма. С мнением Грау и Ронтша, что политеизм Арийцев был иного характера, нежели политеизм Хамитов, вполне можно согласиться. Ронтш, подобно Грау, основание, почему откровение дано Еврейскому народу, находит в некоторых особенностях семитического характера этого народа. Но Грау придает более значения, нежели Ронтш, семитическому характеру Израиля в деле сохранения им истинной монотеистической религии.

     Насколько научны, основательны и правдоподобны все эти мнения, сущность которых мы сейчас изложили? Сказавши во введении о новости и трудности вопроса, послужившего предметом нашего труда, мы уже имели случай заметить, что сущность этого вопроса и самое состояние его в современной науке таковы, что относящиеся сюда ученые работы не могут быть удовлетворительны, что о широких обобщениях и о прочных научных выводах здесь еще нельзя думать, что не установлены еще сколько-нибудь твердые принципы для исследования этого вопроса и проч. Разбор мнений Ренана, Грау и других ученых авторитетов убеждает нас в справедливости этих мыслей. Из разобранных нами мнений наибольшей научностью отличается мнение М. Мюллера. Но, к сожалению, оно вращается в одной частной сфере языковедения, между тем как исследованный нами предмет корни свои имеет во многих других областях науки и не может быть решен полно и основательно при средствах какой-нибудь одной науки. Малонаучность разобранных нами мнений других ученых заметна даже и при поверхностном взгляде. Ни Ренан, ни Грау, ни Ронтш, как мы видели, не могли научно и полно определить первоначальные причины тех особенностей, которые отличают хамитическую, семитическую и иафетитскую расы одну от другой, хотя они и пытались это сделать. В сложившемся характере расы они не отделяют первичных основ от второстепенных и производных элементов, отчего происходит большая путаница, так что причина принимается за следствие, а следствие за причину. Далее, хотя они изображают более или менее удачно характер рас и характер религий народов этих рас, хотя они и утверждают, что между характером расы и особенностями религий ее существует зависимость; но в большинстве случаев они не могут точно и ясно определить эту зависимость: большею частью они не могут определить, в какой именно особенности характера расы  лежит основание той или иной характеристической черты религии ее.

     Вот в общих чертах характеристика современного состояния исследованного нами вопроса. Вот что сделано по этому вопросу и чего не сделано. Сделано мало, не сделано или не доделано многое. Вообще твердой постановки и широкой разработки этого вопроса и вполне научных решений его нужно ожидать в будущем.

     Со своей стороны мы стремились объективно изобразить состояние вопроса в современной литературе, для чего подробно излагали более важные мнения ученых о характере рас, о характере их религий и о взаимодействии того и другого. Мы старались не опустить при этом ни одной сколько-нибудь важной черты, сколько-нибудь значительного взгляда, доказательства или факта. Мы старались также показать влияние одного писателя на другого и вообще их взаимоотношение. С другой стороны, подвергнувши критическому разбору существующие по нашему вопросу мнения, мы старались вывести и определить приемы, для наилучшего при настоящем состоянии науки решения этого вопроса, причем указывали на достоинства и недостатки этих мнений; указывали на те научные требования, которые в них не были выполнены; указывали на нелогичность выводов, на неполноту доказательств, на односторонность, преувеличения и пристрастие и прочие недостатки мнений, наконец, сами, сколько доставало средств и возможности, пополняли замеченные пробелы, решали тот или другой спорный вопрос и проч.

     Наконец, показавши несостоятельность и не научность решения нашего вопроса, какое дается ему с пантеистическо-натуралистической точки зрения, мы имели целью защитить те соприкосновенные с этим вопросом христианские истины, которые подвергаются нападениям со стороны неверующих ученых. Именно: мы опровергли мнение одного из представителей этого направления, Ренана, о монотеистическом инстинкте Семитов, и чрез это защитили ту истину, что ветхозаветная религия иудейская не есть религия естественная, а богооткровенная. Мы опровергли также мнение Ренана в том, будто Арийцы по своей природе должны были быть политеистами на низших ступенях своего развития и должны оставаться пантеистами на высших. Это опровержение дало нам случай защитить библейское учение о том, что монотеизм или, правильнее, теизм был первоначальной религией человечества и предшествовал политеизму; о том, что причина политеизма заключается в расстройстве природы человека, которое произвел в ней грех; - о том, наконец, что монотеистическая религия (христианство) - есть религия универсальная, которую могут и должны принять все народы; потому что все люди, к какой бы расе они ни принадлежали и какого бы высокого развития они ни достигли, нуждаются в ней для своего совершенствования, благоденствия, процветания, а без нее, напротив, они неизбежно рано или поздно должны погибнуть нравственно, упасть с высоты цивилизованной жизни, впасть в варварство, как бы ни были благоприятны внутренние и внешние условия для их развития и цивилизации. Поэтому и арийские народы, принявшие христианство, не должны оставлять христианство, не должны думать, что они достигли такой степени развития, при которой будто бы христианство является чем-то отсталым; не должны верить Ренану и подобным мыслителям, будто христианство препятствует естественному развитию богатых природных способностей Арийцев, будто оно может и должно быть заменено философией, искусством, религией гуманизма, не должны верить потому, что и философия с наукой, и искусство, естественная нравственность, и вообще все, что посредством природных способностей человек может сделать хорошего, свое освящение, свою истинную цель и цену может получить только в истинной религии, в христианстве. Наконец, рассмотрение истории и характера религии Арабов и характера и сущности религии Арийцев привели нас к тому важному результату, что религия не может сохраниться неискаженной и истинной, если она отрывается от почвы откровенного учения и что естественные религии, созданные гением народов как бы ни была велика творческая сила этого гения, не могут быть истинными и долговечными, не могут спасти цивилизацию народа от падения, а народ от погибели. И должны быть заменены религией богооткровенной, христианством. Вот апологетические результаты нашего труда.