ПРЕДИСЛОВИЕ

     Печальная история русско-болгарских отношений в минувшее царствование вместе с постоянным колебанием русского влияния среди Греко-славянских народностей Балканского полуострова, а также периодически повторяющиеся, весьма опасные для европейского мира волнений среди подвластных Турции христиан, связанных с нами или единством веры, или узами духовного и кровного, племенного родства, представляют собою такие важные явления международной жизни, которые не перестают приковывать к себе внимание не только государственных людей, но и общества всех цивилизованных народов Европы. Все эти события пользуются известным вниманием и у нас, в России; но в нашей печати, считающей себя выразительницею русского общественного мнения, суждения о них в большинстве случаев крайне сбивчивы и противоречивы вследствие отсутствия твердо установившегося воззрения на восточный вопрос и на связанные с ним интересы России, что, в свою очередь, объясняется недостаточностью изучения многовековой истории русской политики в этом вопросе.
     Но мыслящему русскому человеку - по справедливому замечанию проф. Успенского - по отношению к восточному вопросу нельзя двоиться, так как, каковы бы ни были дальнейшие фазы развития этого вопроса, Россия не может держаться от него в стороне, если только какое-либо непредвиденное потрясение не даст ей способности забвения, не отшибет у нее памяти о том, чем она жила, к чему стремилась и от чего страдала, и на обязанностях русской науки лежит поэтому установить правильный взгляд на истинные интересы России в восточном вопросе и ясно сформулировать наши к нему отношения.
     Поставив выяснение этих интересов и отношений целью своих историко-юридических очерков русской политики в восточном вопросе, мы сочли долгом прежде всего отыскать настоящий смысл этого вопроса для России. Критический разбор господствующих на этот счет мнений в русской литературе в связи с изучением истории зарождения и первоначального развития на Руси идеи восточного вопроса привел нас к тому заключению, что вопрос этот в том смысле, в каком он обыкновенно употребляется по отношению к Турции и подвластным ей христианским народностям, возник для нас, сильнейшего славянского и православного народа, с момента паления Византийской империи и образования на ее развалинах мусульманского царства, и представляет для России трудную и сложную задачу, состоящую в том, чтобы обеспечить собственные материальные интересы на Востоке, связанные с полною свободою пользования водами Черного моря для русского торгового и военного флота, и помочь своим восточным единоверцам и единоплеменникам в их борьбе с мусульманством за национальное и религиозное самосохранение, вывести их из турецкого порабощения и ввести в семью культурных европейских народов, не нарушая законных интересов и прав как остальных независимых держав Европы, так и самих восточных христиан.
     Выяснив истинный смысл и значение восточного вопроса для России, мы перешли затем к обзору истории наших отношений к Турции, с момента их возникновения вплоть до конца минувшего царствования, с тем чтобы в связи с постепенным развитием и формациею правовых начал, лежащих в современном международном положении Турции, проследить общее направление и определить главнейшие результаты нашей многовековой политики на Востоке. Произведенное в этом смысле изучение истории русско-турецких отношений на основании трактатов и предшествовавшей их заключению главнейшей дипломатической переписки между Россией, Турцией и западными державами показало, что, побуждаемая историческим роком, Россия в общем всегда стремилась к обеспечению своих материальных и религиозно-национальных интересов в восточном вопросе и что результатом ее заботливости об этих интересах в настоящее время является достижение Россией берегов Черного моря вместе со свободою плавания по нем для нашего военного и торгового флота, с правом для последнего иметь беспрепятственный проход через проливы Босфора и Дарданелл, а также полнейшее освобождение миллионов христиан от турецкого ига, окончательное уничтожение которого на Балканском полуострове не заставит себя долго ждать, так как гибельные последствия целого ряда решительных ударов, нанесенных нами Оттоманской Порте, в связи с быстрым внутренним процессом ее разложения, не оставляет никакого сомнения в том, что дни Турции, по крайней мере как европейской державы, сочтены и что недалеко то время, когда османы перестанут быть хозяевами Константинополя.
     По изучении общего хода истории отношений России к Турции и по выяснении тех результатов, к которым привела наша многовековая восточная политика, мы остановились на критической оценке этой политики, причем нашли, что ознакомление славнейшей дипломатической перепиской и трактатами, заключенными как между Россией и Турцией, так и между ними и западными державами по восточному вопросу, не дает нам основания признать, что чувствуя необходимость получить право свободного пользования водами Черного моря и сколько-нибудь улучшить положение своих единоверцев и единоплеменников в Турции, Россия всегда правильно и последовательно шла к достижению этих целей. Критический обзор истории русской политики в восточном вопросе привел нас к тому заключению, что для правильного и последовательного образа действий в деле осуществления своих материальных и религиозно-национальных задач на Востоке у России недоставало верного взгляда на способы, которыми было бы лучше всего достигнуть обеспечения собственных жизненных интересов; что самое направление нашей политики, как западной, так и восточной, отличалось антинациональным характером, мало отвечавшим истинным нуждам русского народа; что неправильное избрание способов решения восточного вопроса в связи с антинациональным направлением нашей политики имело своим следствием порождение среди западных держав опасения завоевательных замыслов России на Востоке и развитие у них желания во что бы то ни стало поддерживать существование Турции в Европе в интересах политического равновесия; и что, наконец, указанные недостатки восточной политики России были причиною того, что восточный вопрос, с которым мы имеем дело уже несколько столетий, до сего времени не получил своего окончательного разрешения, а самые отношения к нам освобожденных русскою кровью балканских народностей часто не отличались теми чувствами симпатии и благодарности, на которые мы были бы вправе рассчитывать после громадных жертв, принесенных нами на алтарь восточного вопроса.
     Само собою разумеется, что наше изучение русской политики в восточном вопросе было бы неполно, если бы мы не сказали хотя несколько слов о будущих ее задачах в этом вопросе, поскольку представляется возможным судить о том, как по самому существу и значению его для России, так и на основании его прошлой истории и современной важности в международной европейской политике. Поэтому в заключение нашей работы мы остановились на рассмотрении крупнейших сторон этого сложного вопроса, бесспорно представляющего громадный научный и практический интерес, и пришли к тому убеждению, что, памятуя о своих исторических задачах, Россия, конечно, должна и в будущем заботиться о надлежащем удовлетворении собственных материальных и религиозно-национальных интересов на Востоке; но в стремлении к обеспечению этих интересов ей, безусловно, следует отказаться от той программы восточной политики, на принятии которой так энергично настаивают наши националисты; что наиболее желательной с точки зрения международного права формой решения восточного вопроса, к проведению которой должна стремиться и Россия, может быть признано окончательное освобождение от турецкого ига всех балканских христиан и образования из них вполне независимых государств, в интересах которых было бы соединиться со временем в федерацию, причем участь Константинополя должна быть решена в смысле образования из него нейтрального города или столицы балканского союза государств, а вопрос о проливах, соединяющих Черное море со Средиземным, - в смысле открытия их для свободного торгового и военного судоходства всех наций; что при современном развитии в народах сознания солидарности интересов и необходимости руководиться в своих взаимных отношениях началами права, все более и более распространяющего свое господство над внешней жизнью цивилизованных государств Европы и Америки, такая форма решения восточного вопроса осуществима посредством мирных способов решения международных вопросов; и что, приняв эту форму решения восточного вопроса конечной целью своей политики на Востоке, Россия для скорейшего осуществления этой цели должна внести в свои отношения к восточным христианам, Турции и западным державам некоторые поправки в смысле устранения их прежних недостатков и согласования с требованиями современного международного права, единственно способного указать правильный и удовлетворяющий всех заинтересованных сторон путь к решению запутанных международных вопросов.
     Выяснение истинного смысла для России восточного вопроса, равно как и исторического хода развития этого вопроса в наших отношениях к Турции, а тем более критическая оценка русской политики на Востоке и обстоятельное обследование вопроса о ее будущих задачах, конечно, представляют собою такую сложную и много рудную работу, на более или менее полное и удовлетворительное выполнение которой мы нисколько не претендуем. А напротив того, полагая. Что работа эта ждет своего исполнения от более компетентных исследователей, мы, безусловно, признаем, что наши очерки русской политики в восточном вопросе страдают многими существенными недостатками как со стороны полноты и обстоятельности изложения, так и в принципиальном отношении, и заранее предвидим, что в числе их первым будет отмечена ограниченность источников, на основании которых произведено нами изучение русской политики на Востоке. Строгой критикой будет поставлено автору в упрек, что свои очерки он составил исключительно на основании русских источников и совершенно игнорировал богатую иностранную литературу предмета. Упрек этот, равняясь указанию на односторонность исследования, конечно, весьма серьезен, и мы поэтому полагаем не лишним привести здесь в свою защиту все те соображения, по которым нам казалось возможным ограничить изучение восточной политики России пределами одной русской литературы этого вопроса.
     Прежде всего мы должны заметить, что, по нашему мнению, русская литература по истории внешней политики России вообще и по политике ее в восточном вопросе в частности, особенно до 2-й половины XIX века, далеко не так бедна, как это может показаться с первого взгляда. В ней существует по этой части целый рад самостоятельных капитальных трудов, составленных на основании подлинных документов, хранящихся в наших и заграничных архивах, таких трудов, послед издания которых едва ли много нового фактического материала можно найти и в иностранной литературе. В подтверждение этого мнения нам будет совершенно достаточно указать на колоссальную 29-титомную «Историю России» Соловьева и на его прекрасные работы: «История падения Польши» и «Император Александр Первый», на до сего времени единственное и незаменимое у нас и за границей исследование Милютина «История войны 1799 года между Россией и Францией в царствование императора Павла I», на известные, весьма ценные по богатству материала работы Татищева «Внешняя политика императора Николая Первого» и «Император Николай и европейские дворы», на блестящее произведение барона Жомини «Россия и Европа в эпоху Крымской войны», на капитальные труды проф. Мартенса: «Восточная война и Брюссельская конференция» и «Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами», на весьма обстоятельное и ценное исследование Уляницкого «Дарданеллы, Босфор и Черное море в XVIII веке» и т.д. Но наряду с этими, так сказать, основными трудами по истории внешней политики России в нашей литературе имеется целая серия отдельных, весьма обстоятельных и серьезных журнальных статей, посвященных специальной разработке различных вопросов и моментов восточной политики России. Статьи эти представляют собою или критический разбор русских и иностранных сочинений, или оригинальные историко-юридические исследования, но в том и в другом случае в связи с основным источниками являются одинаково богатым материалом для выяснения истинных интересов России в восточном вопросе.
     Поимо богатства русской литературы по истории внешней политики России, ограничиться пределами этой литературы при составлении своих очерков нас побудило также и то соображение, что при господстве полной противоположности мнений по самым основным вопросам нашей восточной политики для русского человека прежде всего необходимо усвоить себе правильный взгляд на собственные интересы в восточном вопросе и устранить всяки существующие на этот счет разногласия и противоречия, т.е. как любят выражаться наши националисты, уяснить русскую точку зрения на восточный вопрос. Но само собою разумеется, что выяснить истинный смысл для России восточного вопроса и высвети более или менее беспристрастное заключение о прошлом и будущем русской политики в этом вопросе ближе всего путем изучения русских воззрений на нашу политику и исторические задачи на Востоке; русских же воззрений, несомненно, должно искать в трудах русских, а не западноевропейских ученых и публицистов, суждения которых о восточной политике России до сего времени связываются с пресловутым «завещанием Петра I» и «греческим проектом» Екатерины Великой.
     Наконец, ограничиваясь изучением русских источников, в который, к слову сказать, для наших целей оказалось совершенно достаточное количество материалов, почерпнутых из иностранной литературы, мы имели в виду поставить, так сказать, чисто внешний предел нашей работе, причем этим пределом избрали возможно полное изучение русской литературы предмета.
     Кроме указания на характер источников работа наша, несомненно. Вызовет замечания и по самому своему существу. Но замечания эти, неизбежные по отношению ко всякому труду, в данном случае должны быть смягчены строгим критиком, во-первых. Ввиду самой сложности и трудности рассматриваемого вопроса, а, во-вторых, потому, что наша работа является первым опытом более или менее цельной характеристики русской политики в восточном вопросе, со времени возникновения его для России вплоть до наших дней.
     В заключение автор считает долгом заметить. Что сам он чужд высокого мнения о достоинствах и значении своего труда и что если ему хотя сколько-нибудь удастся подвинуть вперед дело выяснения вопроса о задачах России на Востоке даже что отрицательным путем, путем возбуждения интереса к новым исследованиям в этой области для опровержения высказанных им взглядов и мнения и отыскания истины, то он сочтет себя вполне удовлетворенным и признает, что не напрасно потерял время и труд на составления своих историко-юридических очерков.

Сергей Жигарев