ПРЕДИСЛОВИЕ

     Известные явления, замечаемые и ныне в жизни наших северо-восточных инородцев и заставившие задуматься не одного наблюдателя и мыслителя, без сомнения, были, как и везде и всегда, результатом двойственного влияния, - физических и общественных условий, под которыми шла эта жизнь. Уразуметь связь между этими явлениями и соотношение их с явлениями жизни русской, в деле изучения жизни инородцев, как и всяких других человеческих групп, добраться до исторической правды и до верных положений, стать вне опасности и поддаться или увлечению, или научной односторонности возможно только тогда, когда с одинаковой расточительностью будет изучено действие тех или других условий, в разные эпохи, а равно и то, как относилась к ним жизнь этих людей.
     Едва ли кому, надеюсь, придет в голову, что автор предлагаемого сочинения отваживается взяться за решение этой задачи во всей полноте. Намечая пути изучения жизни инородцев, я только тем выражаю желание, чтобы пути эти более и более прочищались людьми, способными идти по следам знаменитых наблюдателей и изыскателей прошлого и настоящего столетий, писавших о северо-восточной России и, между прочим, об инородцах.
     Что касается до автора предлагаемого сочинения, то, намереваясь говорить об инородцах, он имеет в виду: собрать сведения преимущественно те которые рассеяны в актах, на счет того, 1) в какие условия жизнь инородцев старалось поставить и поставило московское государство, покорившее их, - с указанием, по возможности, результатов от возникавших вследствие того отношения для жизни, как победителей, так и побежденных, и 2) как различные инородческие группы, каждая в отдельности, относились к этим, большей частью, новым для них, условиям. Вопрос о физических условиях, под которыми жили инородцы и о значении этих условий в их жизни, оставляю в стороне, на долю людей, подготовленных к занятию им.
     В являющимся, теперь, труде изложена только первая половина задачи; историю же каждой инородческой группы в отдельности, в московский период нашей истории, я намерен изложить особо.
     Не думаю, чтобы мне пришлось встретить возражение, в роде следующего: стоит ли подробно заниматься судьбами необразованных, диких людей? А вследствие этого я не вижу надобности, говорить, как делают многие авторы, о важности в исторической науке взятого мною для изложения вопроса. Вместо того считаю более подходящим к делу, в качестве введения к труду, представить перечень инородцев, с которыми приходилось иметь дело русским людям, с кратким обозначением тех черт, которые отмечают их внутреннюю жизнь пред временем вступления их в состав московского государства.

Н. Фирсов
1 февраля 1866 г.