ВВЕДЕНИЕ
 

     В результате предварительных изысканий, потребовавших целый том, выяснились две одинаково неотложные проблемы - историографическая и историческая. Обе выражают одно требование - конкретизации. Вместо господствовавших доныне поспешных и ненадежных обобщений, конкретизировать нужно и самый факт, и его изучение.

     Написана должна быть, поэтому, история колонизации, только колонизации; ее нельзя подменить отрывочными, наскоро систематизированными сведениями из истории политических, социальных, даже аграрных отношений. Нужны совершенно иные разрезы и иная постановка. Колонизация есть, прежде всего, передвижение, захват и освоение территории; первостепенное значение, посему приобретает, безусловно, отчетливое представление, куда направлялось это движение, вопрос, на который до сих пор отвечали случайно и неопределенно. С другой стороны, всякая колонизация есть передвижение людей, а отсюда вытекает ряд не менее решительных вопросов: «кто» переходил, «почему», «как», с какими результатами.

     Такая постановка, казалось бы, настолько естественна и непреложна, что странно ее напоминать, да еще после полувековых усилий ученого мира. И все-таки напоминание неизбежно, ибо по этим простейшим категориям проблема еще ни разу не разрабатывалась, что объясняется, конечно, не субъективными недостатками, а более вескими, непреоборимыми, я бы сказал, причинами. Конкретизация темы, введению ее в, единственно для нее, пригодное русло, мешало отсутствие конкретного материала. Вся специальная литература полна, можно сказать, криком о материале или печальной резиньяцией по поводу безвозвратной его потери. Полученные схематизации колонизационного процесса, поэтому, не реальным выводом, а подменом действительно бывшего факта воображаемыми его формами, гадательно построенными на основании небольшого количества шатких, в большинстве - случайных, наблюдений. Без конца предполагались ответы, в виду отсутствия ответа, приемлемого, ибо доказуемого.

     Весь предыдущий том исследования посвящен был, в силу этого, нахождению материала, нового, достаточно обильного, чтобы возможны были объективные, взаимно проверяющиеся наблюдения. Прежде всего, относительно неуловимого до сих пор переселения. Материал нашелся. В должном объеме и достаточной доброкачественности, притекает он с разных сторон. Граматы с их замечательными свидетельскими каталогами, дают нам определение соседческого окружения известной местности, т.е. выясняют оседлость тех или иных лиц; генеалогические и геральдические указания свидетельствуют о родственных связях поселенных и приселяющихся; топономастика, прежде всего переселение названий редких или целой группы названий, отмечает этапы переходов. Статика и динамика колонизации обставлены, таким образом, в главнейших своих проявлениях. Но необходима еще одна важная оговорка. Для уверенного суждения недостаточно использовать какую-либо одну из указанных категорий материала; необходимо равномерное и одновременное внимание ко всем этим категориям, постоянное приложение комбинированного метода, который в аналогичных случаях дал уже немаловажные результаты.

     Наконец, для окончательного закрепления полученных таким образом результатов, нужна еще проверка, какая-либо центральная ось, признанной объективной значительности, вокруг которой ненасильственно могли бы отложиться все только что добытые разнообразные сведения. Лишь тогда вероятие, хотя бы и максимальное, превращается в уверенность, в фактичность. - Для нашей проблемы мы, к счастью, обладаем великолепным регулирующим и контролирующим аппаратом, это - сотни точных занесений Ратцебургского Десятинного Списка. Исходя из него и возвращаясь к нему, мы можем в должной перспективе поместить все то множество разнообразного и разнокачественного материала, какой дают нам и дипломатика, и геральдика, и топономастика. Во многих отдельных наблюдениях нельзя избежать элемента гипотезы; точные записи Списка зачастую превращают эти вероятные лишь допущения в нечто засвидетельствованное и проверенное.

     Наличность такого всеобъемлющего и всеобъективного источника можно, действительно, без преувеличения назвать великим счастьем. Но есть и один кажущийся крупный минус, проистекающий из положительных как раз, только что превознесенных, качеств нашего центрального источника - из его детализирующего содержания и громадной емкости. Свойства эти приписывают особый род конкретного рассмотрения: микрометрическое поселковое изучение значительной территории, сообразно с поселковыми же записями самого источника.

     Исследование по необходимости приобретает лабораторный характер, выигрывая в точности, но проигрывая в так называемой удобочитаемости, не говоря уже о художественности или картинности изображения. Между тем, иного выбора не было: либо лабораторная микрометрия с терпеливым и неустанным выяснением и нанесением мельчайших даже черточек, из совокупности которых должна создаться правдивая общая картина, почти механически, без творческого прозрения автора, с тяжелым, но необходимым отказом от самого красивого и увлекательного, чем располагает историк… от интуиции; либо - опасность к прежним гипотезам, а имя им легион, прибавить один лишний домысел.

     Впрочем, о каком-либо действительном отказе от творчества не могло быть, конечно, речи; но творчество это рассрочено, так сказать, расчленено на множество отдельных мелких процессов. Нужно было постоянное напряжение не только внимания, но и исследовательской воли, чтобы от утомительной множественности предпосылок и предварительных действий не поспешить к заключениям, чтобы любому мелкому и мельчайшему поселку уделить равномерное рассмотрение и этим обеспечить себе одинаково надежные наблюдения. В течение ряда лет от автора требовалось постоянное самоограничение во имя будущего общего целого, которое с каждым отдельным «лабораторным» наблюдением вырастало с все большей отчетливостью и значительностью.

     Отчетливость окончательной сводки не могла быть достигнута привлечением, в качестве примерной иллюстрации, некоторых лишь, наиболее удачных лабораторных обследований отдельных поселков или целой их группы; необходимо было, и в качестве оправдательного, и в качестве фактического материала, представить полностью всю микрометрию поселковых изысканий; для читателя это будет великим искусом, крупным камнем преткновения, для исследователя это - conditio sine gua non: наличность массовых, взаимно друг друга проверяющих, наблюдений оправдывает категоричность окончательных выводов, а именно получение результатов категорических и было основным стремлением автора.

     Значительность же добытых выводов, помимо их естественной, я бы сказал, объективности, можно выяснить при беглом даже сравнении приложенных карт, т.е. графических итогов исследования, с наиболее крупными и общепринятыми выводами прежних исследователей.