Изучение истории таможенного тарифа какого-либо народа представляет двоякого рода интерес. Во-первых, на тарифе вполне рельефно отражается то направление, которого держится правительство в своих отношениях к внешней торговле и к тесно связанной с нею внутренней производительности: смотрит ли оно на привоз и на вывоз товаров только как на источник известных государственных доходов, и поэтому прилагает заботы к расширению оборотов внешнего торга, но задаваясь мыслью о том, как это повлияет на внутреннюю промышленность; или, наоборот, именно в этой последней видит цель своих мероприятий, касающихся внешнего торга, и стремясь к ее развитию, старается так или иначе воздействовать на ввоз и отпуск, с тем, чтобы направить усилия народного труда на ту или другую отрасль производства; или же, наконец, признавая, что внутренняя производительность тогда и принесет народу всего более выгод, когда будет предоставлена своему собственному течению, заботится о том, чтобы не стеснять естественного хода международного обмена и подвергает внешнюю торговлю только фискальным сборам. Эта сторона деятельности государства является настолько важною, что внутренняя история народа не может быть признана всестороннею и полною, если в ней не затрагивается вопрос о последовательном ходе изменений, которым подвергалась его таможенная политика, в связи с причинами, вызывавшими такие перемены.
С другой стороны, исследование изменений в таможенном тарифе представляет известное практическое значение. Надо заметить, что область таможенной политики представляет собой особую, своеобразную отрасль правительственной деятельности. Кажется, никакие реформы, касающиеся внутренней жизни народа, не могут быть проведены в такое короткое время, как перемены в таможенной системе: бывали случаи, когда коренные повороты в последней задумывались и приводились в действие в течение нескольких месяцев; зато чрез очень короткий промежуток времени, правительство, убедившись в непригодности новой системы, возвращалось к прежней политике, что вообще редко возможно при реформах, касающихся других сторон народной жизни - иногда, и такие реформы могут довольно скоро проникнуть в жизнь народа, но возвращение к прежнему порядку бывает связано со многими затруднениями и требует значительного времени. С другой стороны, тарифные преобразования, особенно такие, которые устанавливают активное вмешательство правительства в экономическую деятельность народа, приводят к тем целям, какие имелись в виду при их выработке, только при известных условиях. Так например, повышение пошлин на привозные продукты, в видах развития какой-либо отрасли внутреннего производства, ведет к цели только тогда, когда эта отрасль имеет возможность и задатки распространиться настолько, чтобы удовлетворить внутренней потребности, иначе возвышение оклада мало сократит привоз товара, и покровительственный налог обратится в фискальный; - вообще повышение тарифа может привести к каким-либо существенным результатам только при условии бдительной охраны границы и удовлетворительной организации таможен; - изменение пошлин на некоторые товары часто требует пересмотра окладов по многим другим статьям привоза. Поэтому перемены в тарифе должны быть осуществляемы только после некоторых подготовительных реформ, и о всяком случае требуют известной постепенности и последовательности; иначе их применение вызовет нежелательные и вредные результаты. В таких случаях правительство бывает вынуждено или приступить к дальнейшим реформам, или же возвратиться к прежней системе. Собственно говоря, подобные неудачные опыты, встречающиеся в истории таможенной политики каждого государства, не лишены своего рода полезности: обнаружение их может предотвратить повторение подобных же ошибок в будущем. Но это возможно только при том условии, если история таможенного тарифа будет разработана и сделается известною.
Все сказанное может быть с полною справедливостью применено в истории тарифа нашего отечества. Начиная с царствования Петра Великого, правительство России держалось системы весьма активного вмешательства в экономическую жизнь народа. Это отражалось, между прочим, и на тех мерах, какие принимались по отношению к внешней торговле. Сообразно с изменением взглядов на цели, какие должна преследовать таможенная система, под влиянием новых экономических учений, под давлением требований внешней политики и некоторых случайных потребностей внутренней жизни, как-то: бюджетных замешательств и расстройства денежного обращения, пересматривались и изменялись наши таможенные тарифы - полных пересмотров общего тарифа с 1724 г. по настоящие дни, было произведено 15 по одной европейской торговле, частичных же изменений было более сорока пяти, не считая изменений по отдельным статьям привоза и вывоза. Очень часто, изменения следовали быстро одно за другим - иногда это называлось тем, что правительство убеждалось в нецелесообразности прежних перемен. Разработка исторических материалов по этому предмету представляется в высшей степени интересною. Между тем, история нашего тарифа совершенно не исследована: своеобразная и чрезвычайно характерная таможенная система Петра Великого не разработана в нашей исторической литературе; ряд чрезвычайно осмысленных тарифов, изданных при Екатерине II, вовсе не подвергался исследованию, а между тем изучение этой интереснейшей эпохи нашей экономической политики представляло бы тем большее значение, что она имеет некоторую аналогию с переживаемыми нами, с 1857 г., временем; даже на тарифы позднейшего времени (напр. на тариф 1819 г. и на росписи, изданные графом Канкриным) в нашей литературе имеются лишь общие, беглые указания.
Настоящий труд представляет собою опыт именно в этом направлении. Автор его задался целью представить исторический очерк как самого, так сказать возникновения таможенной системы нашего отечества, при Алексее Михайловиче и Петре Великом, так и тех изменений, каким она подвергалась в истории русского народа, вплоть до издания тарифа 1869 г., который, действуя, (правда, со многими изменениями и с сильным повышением окладов) по настоящее время, не может быть, как кажется, предметом исторического исследования.
В своем исследовании, автор старался держаться объективно-исторического метода, и вовсе не высказывал личных воззрений на таможенную политику. В труде, подобном настоящему, проведение каких-либо личных взглядов было бы совершенно излишним, а между тем, могло бы повредить беспристрастности изложения. Если мы будем рассматривать, под давлением каких воззрений и внутренних событий, а может быть и внешних влияний складывались потребности, служившие мотивом для установления тех или других таможенных пошлин; как эти мотивы выражались в самом составлении тарифа; к каким фактическим результатам приводило установление новых окладов, и соответствовали ли эти результаты целям, имевшимся в виду при их выработке; как, вследствие сего, а может быть и по причине изменившихся или новых событий в народной жизни, возникало недовольство существующей таможенной системой, вызывавшее дальнейшие реформы: то очевидно, что расследование обстоятельств, при коих издавался каждый новый тариф, будет равносильно критической оценке предшествовавшего - и эта критика будет тем более обоснована и интересна, что она будет высказываться, в сущности, от лица тех, кому, так сказать, на своих плечах приходилось выносить недостатки отменяемого тарифа.
Материалами для составления сего труда служили:
1) Подлинные росписи товарам отпускным и привозным, объяснения и правила к ним,
различные уставы, распоряжения и разъяснения по таможенной части, а также трактаты и конвенции, имевшие отношения к таможенному делу. По большей части, эти акты помещены в первом и втором Полном Собрании законов; только в некоторых случаях, автору приходилось прибегать к частным изданиям или к подлинным делам таможенного ведомства.
2) Для освещения мотивов, вызывавших издания таможенных тарифов, автор обращался к подлинным делам, хранящихся в архивах бывшей Коммерц-Коллегии, Комиссии о Коммерции, Департамента Внешней Торговли, или переданных в Департамент Торговли и Мануфактур. В этих делах содержатся Высочайшие повеления на имя лиц, коим поручалась выработка нового тарифа, журналы тарифных комитетов, статистические справки, мемории, записки и ходатайства частных лиц и т.п. документы, которые представляют, достаточно обильный, материал для выяснения различных вопросов, возникающих при рассмотрении каждого тарифа. К сожалению, многие из дел по выработке тарифов первой половины текущего века утрачены.
3) В тех случаях, когда приходилось представить очерк экономических воззрений, господствовавших в известную эпоху в русском обществе и отражавшихся на таможенной политике, автор обращался к повременной литературе того времени, брошюрам, запискам современников и т.п., а когда нужно было выяснить экономические доктрины лиц, имевших влияние на издание тарифов или принимавших участие в их разработке (каковы Екатерина II, граф Канкрин и Л. Тенгоборский), автор изучал их сочинения.
4) Цифровые данные, приведенные в сем сочинении, почерпнуты из трудов Чулкова, Шторха, Вирста, Семенова, Заблоцкого, Патлаевского, Бржесского, Блиоха, Кеппена из Военно-Статистического сборника и историко-статистического обзора промышленности России, отчасти же представляют выборку из видов внешней торговли и подлинных дел таможенного ведомства.
5) По вопросам, касавшимся общей истории России, автор обращался к историческим трудам Соловьева, Костомарова, Иконникова, Богдановича и др.
Разбросанность материалов, в которых приходилось разбираться при составлении настоящего труда, а также совершенная неразработанность предмета значительно затрудняли исследование. Автор сознает, что в его книге могут быть недомолвки, пробелы, но полагает, что одна первичная разработка тех материалов, с которыми ему приходилось иметь дело, не может быть совсем бесполезною для отечественной науки. Он позволяет себе высказать надежду, что посильный труд его, быть может, возбудит интерес к такому важному вопросу, как история нашего тарифа, и послужит прецедентом для розысканий в этой области со стороны других, более опытных исследователей. Приступить к делу часто бывает труднее, нежели довести его до совершенства; автор позволяет себе привести слова одного из русских ученых прошлого века: «видя, что никто не принимается, я хотя не свершу, однако начну, что другим после меня легче будет делать».
СПб.
Июнь 1886 г.