ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
 

     Цель настоящего труда - упрочить и установить новые понятия и начала в политической экономии, изложенные в моей «Теории и практике банковского дела» («Theory and Practice of Banking»). В видах точнейшего объяснения этого предмета, я счел нужным положить новые основания науки. Но при этом я испытывал чувствительное затруднение. Для того чтобы провести новые мысли и мнения, необходим большой запас рассуждений и полемики. Удовлетворительное же выполнение этого условия повело бы к чрезмерному распространению всего труда, план которого и без того уже заключает в себе обширный круг предметов. Потому я, до некоторой степени, вынужден был ограничиться более сжатыми рассуждениями, чем бы требовала сущность предмета, для совершенного выполнения задачи. Итак, предмет настоящего труда - расширить и укрепить основания науки, в том виде, как она рассматривается в упомянутом сочинении о банках. Таким образом, между обоими трудами много общего, и те отделы первоначального труда, которые применяются к обоим, вошли сюда, как составные части.

     В предварительных замечаниях, я, в коротких словах, изложил обстоятельства, в которых наука возникла, обозначил ее сущность и пределы, которые придавались ей главнейшими писателями, а равно указал и причины, которые привели к тому меня, что я стал смотреть на нее как на науку, которая имеет дело с законами, определяющими меновые отношения количеств.

     Сообразно с этим, первая глава представляет опыт установить основные понятия о различных терминах и предметах науки, с подкреплением и объяснением этих воззрений примерами, заимствованными из других наук.

     Вторая глава имеет предметом обозначить общие законы, определяющие меновые отношения количеств, - применяясь к тем же самым началам, которые признаны последовательными в науках естественных. Хотя я охотно избежал бы всякой полемики, но я счел своею обязанностью доказать, что принципы, принимаемые другими писателями, с которыми я расхожусь во мнениях, очевидно и явно противоречат началам общей сферы знаний. Вопрос, следовательно, поставлен не между ними и мною лично: он состоит в том, чтобы решить, которое из наших мнений правильно, применяясь к общепризнанным приемам мышления. По достижении этого общего начала, применение его указано в двух отделах. В первом говорится о приложении его в случаях прямой продажи, во втором - о приложении его к случаям приобретения на время, с целью пользования предметом. В этом последнем отделе я пытался доказать, что основное понятие Риккардо о ренте неверно и что, следовательно, общие выводы, делаемые им из этого положения, ошибочны.

     Третья глава трактует о кредите. Ни один предмет не был так искажаем экономистами, как вопрос о кредите. Тюрго первый выразил ошибочное мнение об этом предмете, и заблуждение его, так же как и заблуждения позднейших писателей, происходят от совершенно ложного понятия о свойстве кредита. Кредит распадается на две главные отрасли: торговый или меркантильный кредит (mercantile credit) и банковый кредит (banking credit). В двух отделах, посвященных кредиту, я старался представить, по возможности точно, существенные подробности дела, - попытка, которая не была предпринимаема еще никем из экономистов. Меркантильный кредит занимает первый отдел.

     Второй отдел представляет особенный интерес в настоящее время, когда банковое дело занимает всеобщее внимание, - тем более что господствовавшие на этот счет убеждения были, вообще, ошибочны. Я тщательно перечитал все, что было высказываемо об этом в парламенте, все, что содержится в синих книгах (blue books), - бесчисленное множество памфлетов и газетных статей, и могу сказать с убеждением, что ни один член парламентской комиссии, ни один памфлетист или журналист не показал, чтобы ему были доступны самые поверхностные сведения об обыкновенных практических приемах банкового дела. Подробности этого дела представляются здесь впервые, и необходимо только освоиться с ними, чтобы убедиться, что они заключают в себе полное опровержение общего мнения на счет этого предмета.

     Третий отдел той же главы я посвятил обозрению всех известнейших доктрин о кредите, от Тюрго до Милля, и показал всю ошибочность понятий о свойстве кредите, на которых основывались эти доктрины.

     Четвертая глава представляет меньше новизны, чем все другие. Дело в том, что предмет ее так основательно и удовлетворительно исследован был писателями прежнего времени, что мне почти ничего не оставалось сделать, кроме как свести вместе и разобрать классические проблемы, и попытаться решить их, по моему собственному методу.

     Пятая глава заключает в себе полный обзор многих весьма важных теорий денежных знаков, и этот обзор служит наглядным подтверждением истины нашего основного понятия о свойстве денег. Тут доказывается, что денежная теория Джона Ло составляет прямое нарушение этого понятия, что она заключает в себе противоречие в терминах. Тут приведены многие явления, сопровождавшие принятие и упадок этой теории. В то самое время, когда мы писали эти страницы, справедливость нашего мнения подтвердилась страшным событием. Банки в Америке организованы по денежной теории Джона Ло, и настоящий кризис имеет источником ошибочное устройство американских банков.

     Исторический очерк системы денежного обращения в Англии представлялся здесь совершенно необходимым, и приводится нами в шестой главе, в которой разъясняются многие вопросы, относящиеся до вексельных курсов.

     Седьмая глава говорит об организации системы бумажных денежных знаков, что составляет как бы заключительное слово в политической экономии. Здесь изображается деятельность английского банка, во время всех важнейших денежных кризисов от 1783 года по ноябрь 1857 года, и приводятся все различные мнения на этот счет, тогда господствовавшие.

     Настоящее сочинение восстанавливает целый ряд мнений ортодоксов, подвергавшихся в последнее время сильным нападкам. Оно преемственно проводит мысли Борка, Кинга, Торнтона, Горнера, Госкиссона, донесения фондового комитета (Bullion report) и составителей акта 1819 года. Вопрос о денежных знаках - важнейший вопрос настоящего времени. Но он еще далек от окончательного решения. Подобно мучениям Энкелада, он будет периодически потрясать мир, пока не установится на истинных научных началах.

     Идеи не должны подчиняться уважению к личностям. Они неизбежно колеблют могущество породы, богатства, численности и авторитета. Крепко опираясь на несокрушимую способность истины, из какой бы скромной сферы она ни возникала, проложить себе дорогу к всемирному преобладанию, я повергаю эти страницы на снисходительное и просвещенное воззрение публики.
 

Г.Д. Маклеод

Кенсингтон, 25 ноября 1857 г.