ПРЕДИСЛОВИЕ

     Важность вопроса, разрешаемого в этом исследовании, очевидна сама по себе и почти не требует доказательств. С решением его соединяется, как видно с первого взгляда, не только чисто юридический, но и более общий исторический интерес.
     В юридическом отношении вопрос этот имеет несомненное значение уже по тому, что принадлежит в одно и то же время к четырем различным, и одинаково важным отраслям права: к законам государственным, финансовым, гражданским и церковным.
     В области права государственного он занимает одно из первых мест, потому что с решением его неразрывно соединяется решение и другого, более общего вопроса, о существе и объеме прав духовенства, как одного из важнейших состояний в государстве.
     В области Права финансового ему принадлежит не менее значительное место, потому что безбедное содержание Церкви и ее служителей принадлежало и принадлежит до сих пор к числу важнейших предметов расхода в каждом благоустроенном обществе.
     Для Права гражданского, вопрос этот имеет опять несомненную цену, потому что собственность церковная составляет, или, по крайней мере, составляла в прежние времена, один из главнейших видов собственности вообще.
     Наконец, что касается до Права церковного, то очевидно из самого названия его, что к числу предметов, непосредственно входящих в его состав, принадлежит, между прочим, и хозяйственный быт Церкви.
     Общее историческое значение вопроса о церковных имениях ни сколько не уступает значению его юридическому. Чтобы убедиться в этом, стоит только вспомнить, что вопрос этот постоянно, в течение двух с половиной столетий, занимал наше Правительство. Что о решении его заботились все русские Государи, начиная от Ивана III до Екатерины II, и что многие факты русской истории, особенно церковной, не могут быть объяснены ничем иным, как существом тех отношений, в которых находилась в разные времена светская власть к имениям и правам духовного сословия.
     Впрочем, оправдание моего выбора я нахожу не в одной лишь важности предмета, но еще в самой необработанности его. Специального, подробного рассуждения о происхождении и судьбе церковных имуществ мы до сих пор не имеем. Кроме неполных отрывочных сведений, встречающихся в общих исторических сочинениях, вся литература этого предмета ограничивается четырьмя небольшими статьями, из которых ни одна не может назваться полным и многосторонним разрешением вопроса.
     Такого полного, многостороннего разрешения вопроса не представляет, конечно, и настоящее исследование, по крайней мере, читатели увидят в нем первый опыт специального изучения предмета, занимательность и важность которого не подлежит сомнению. Притом именно потому, что это исследование есть труд специальный, отличающийся, мне кажется, большей полнотою, и содержит в себе значительное число фактических данных, чем те сочинения и статьи, в которых вопроса этого касались только мимоходом или слегка. За неимением иного, мы и это ставим себе в заслугу.
     В заключение скажем несколько слов о том порядке, который сочли мы нужным принять для изложения первоначального состояния церковных имуществ и постепенных изменений, в нем происходивших.
     А priori, нам предстояло выбрать одно из двух: изложить факты хронологически, по периодам, или расположить их в порядке систематическом, по предметам. Но изучение источников привело нас к тому заключению, что как тот, так и другой порядок одинаково не соответствуют существу предмета и сопровождаются чрезвычайными неудобствами в исполнении.
     Хронологический порядок изложения полезен, и даже необходим там, где в постепенном развитии предмета можно указать несколько отдельных моментов, совершенно различных друг от друга и отмеченных живыми, характеристическими чертами. В нашем предмете мы этого условия не находим, или, по крайней мере, не находим вполне. Если бы мы допустили в нем разделение на периоды, то неминуемо должны бы были принять эпохою, их разграничивающею, княжение Ивана III. В это княжение впервые появилась мысль об уничтожении вотчинных прав духовенства, мысль, постепенное развитие которой составляло задачу и общую характеристическую черту всего последующего времени, точно так же, как стремление к обогащению Церкви составляло задачу и характеристическую черту времени предшествовавшего. Но, приняв такую систему изложения, мы не могли бы избежать повторений и неминуемо затемнили бы предмет, вместо того, чтобы разъяснить его. Стремления Ивана III и его преемников долгое время оставались не более как стремлениями, не проникавшими в действительную жизнь; законодательная власть отменяла и ограничивала права духовенства, а на деле духовенство этими правами продолжало пользоваться. Таким образом, мы принуждены были бы излагать под двумя различными рубриками совершенно одно и тоже, так как хозяйственный быт духовенства до Ивана III, и весьма долгое время после него, основывался в существе своем на одних и тех же началах. Нам скажут, что мы могли бы оставить в стороне княжение Ивана III и заменить его царствованием Петра Великого. Но, во-первых, наше деление на периоды не имело бы тогда вполне логического основания, потому что эпоху второстепенной важности ставило бы на первый план, а, во- вторых, при таком порядке изложения две эпохи, во многом друг от друга отличные, время, предшествовавшее Ивану III, и время, протекшее между вступлением его на престол и преобразованием Петра Великого, слились бы в одно целое, и не было бы никакой возможности отметить, сколько-нибудь резким образом характеристические черты каждой из них, в особенности же последней.
     Систематический порядок изложения, подобно хронологическому, не везде может быть употреблен с одинаковою пользою. Держаться его вполне необходимо там, где в постепенном развитии предмета не было перемен общих, были только изменения частные, где каждая их отдельных сторон предмета развивалась особым образом, без связи с другими, имели свою историю, свою судьбу. В настоящем случае мы видим совершенно другое. Изменения, происходившие в юридическом состоянии церковных имуществ, не были случайны и разрозненны; они имели между собою внутреннюю связь, клонились постоянно к одной и той же цели и совершались под влиянием одной общей идеи. При изложении их систематическом, сознание этого внутреннего единства было бы, без сомнения, потеряно. Многое, при таком расположении фактов, осталось бы совершенно непонятным. При том и этом случае пришлось бы повторять одно и то же на каждом шагу, потому что без таких повторений не возможно бы было сохранить постоянную и необходимую связь между насильственно разрозненными сторонами одного и того же предмета.
     Эти неудобства, как исключительно хронологического, так и систематического порядка изложения, побуждают нас не держаться строго ни того, ни другого, но соединить их вместе для того, чтобы отстранить недостатки каждого из них и в то же время воспользоваться выгодами обоих. Через это пострадает, быть может, внешняя систематичность изложения, но внутренняя связь предметов, как нам кажется, скорее, выиграет, нежели потеряет, и во всяком случае сохранится неприкосновенною.
     Сообразно с этим общим началом, мы располагаем собранные наши материалы в следующем порядке:
     В первой главе мы рассматриваем происхождение вотчинных прав духовенства. Приступая к изучению их объема и судьбы, необходимо показать, прежде всего, на чем они основывались, как и когда образовались?
     Во второй главе мы указываем на время происхождения поземельной собственности духовенства. Права духовного сословия на приобретение вотчин не вдруг осуществились на самом деле; образование церковных имуществ совершалось мало помалу, в течение нескольких столетий. Изучение этого постепенного перехода права в факт и обстоятельств, его замедлявших, или ускорявших, составляет, без сомнения, одну из важнейших задач нашего исследования.
     Но задача, быть может, не была бы вполне решена, если бы показав, когда образовались церковные имущества, мы бы не показали в то же время, как совершилось это образование и что побуждало наших предков щедро одаривать Церковь имуществами всякого рода. Поэтому предмет третьей главы составляет порядок образования поземельной собственности духовенства.
     В четвертой главе мы рассматриваем объем, составные части и распределение церковного имущества; это есть не что иное, как краткий инвентарь церковных владений, в эпоху самого цветущего их состояния, или другими словами, по возможности точная оценка тех конечных результатов, которыми сопровождались стремления, составляющие предмет трех предшествовавших глав.
     Но этот инвентарь церковных владений не достиг бы своей цели и не дал бы надлежащего понятия о первоначальном богатстве и могуществе Церкви, если бы мы не присоединили к нему исчисления тех особых преимуществ и льгот, которыми пользовалось духовное сословие в прежние времена. Поэтому в пятой главе мы рассматриваем первоначальные привилегии духовенства по владению недвижимыми имуществами, т.е. привилегии, основавшиеся на, так называемых жалованных грамотах, общее действие которых с малыми исключениями, продолжалось до самого конца XVII столетия.
     В тесной и неразрывной связи с тогдашним юридическим состоянием церковных вотчин находилось и состояние их хозяйственное; последнее было отражением первого, и преобразование их последовало почти в одно и то же время. Поэтому вслед за рассмотрением первоначальных привилегий и льгот духовенства, мы рассматриваем первоначальное управление и хозяйство в церковных вотчинах, что и составляет предмет шестой главы.
     Этими шестью главами вполне исчерпываются все юридические и экономические явления, произведенные стремлением наших Князей и народа к обогащению Церкви и ее служителей. В седьмой главе мы переходим уже к рассмотрению нового рода фактов, порожденного мыслью о необходимости ограничить и уничтожить вотчинные права духовенства. Но так как в этом случае изложение отдельных данных было бы неясно без сознания их внутренней связи, то мы и предпосылаем подробному изучению частных правительственных мер - общий взгляд на отношение правительства к имениям духовенства со времени Великого Князя Ивана III.
     В восьмой, девятой и десятой главах мы уже рассматриваем подробно и в порядке хронологическом постепенное осуществление в действительной жизни появившихся со времен Ивана III идей о необходимости обращения в казну церковных вотчин. Изложение наше мы подразделяем на периоды, сообразуясь с постепенными видоизменениями в характере и формах стремления, общего всем нашим Государям, царствовавшим от начала XVI до половины XVIII столетия. Поэтому мы рассматриваем:
     В восьмой главе отношения правительства к имениям духовенства со времени Великого Князя Ивана III до Императора Петра Великого.
     В девятой главе - отношения правительства к имениям духовенства со времени Императора Петра Великого до императрицы Екатерины II.
     И наконец, в десятой главе: окончательное обращение в казну церковных вотчин, последовавшее при Императрице Екатерине II и осуществившее на самом деле ту государственную идею, исполнение которой подготовлялось постепенно и мало помалу всеми предшествовавшими царствованиями.

  Вл. Милютин