Вопрос об отношении и связи религиозной системы ислама с другими религиями имеет важное значение в богословской науке. Решение этого вопроса показывает и уясняет, насколько мухаммеданство отличается внутренним единством и самостоятельностью и насколько оно, как произведение человеческого ума, по самому происхождению своему, ниже не только христианства, но и иудейства. Не отличаясь характером самостоятельности, мухаммеданство тем не менее представляет очень замечательное явление в истории религий. Последователи его распространены в Азии, Африке и даже Европе. Завоевательные стремления, пробужденные в последователях Мухаммеда властолюбием их вероучителя и его преемников и поддерживаемые «вероучительною книгою их, Кораном, - побуждали мухаммедан покорить многие области сначала Азии и Африки, а потом и Европы, - и мы миллионами считаем поклонников Мухаммеда даже в России. Везде и всегда последователи Мухаммеда отличались духом фанатизма и нетерпимости к исповедникам других религий; в России они, кроме того, ведут постоянную пропаганду своей веры, следствием чего неоднократно повторялись отпадения от православной церкви некоторых ее членов, более 200 лет носивших имя христиан. Уже по этому одному, историческому и современному значению мухаммеданской религии, исследование о ней не излишне в настоящее время. Кроме того, нужно сказать, что мухаммеданство не редко составляет предмет ученых трудов и литературных произведений западных представителей науки. В своих стремлениях унизить христианство до степени естественной религии, некоторые панегиристы мухаммеданства нередко возводят Мухаммеда в ряд личностей самых замечательных в истории человечества, считают его гением высоким, универсальным, достойным удивления для будущих веков, даже сравнивают его с Иисусом Христом, - а отсюда и самое мухаммеданство они считают явлением самостоятельным и, как выражается Ренан, без предшествующего. Многие из них пишут аналогию в пользу Мухаммеда и его учения, утверждают, что религия его, как бы она не казалась странной сама в себе, имеет в основе своей такие же истины, как и религия истинная; некоторые даже говорили, что мухаммеданство не менее чистая религия, как и христианская. Смягчая несколько лестный приговор, Деляпорт говорит: «по нашему мнению славу Мухаммеда составляет то, что он сумел дать своему делу силу устойчивую против влияния случайных причин, изменяющих учреждения человеческие и очень быстро разрушающих здания политические; закон его живуч и еще тверд, по прошествии двенадцати веков; он всецело властвует над сотней миллионов человечества; непрестанно вяжется с коммерческими и политическими интересами цивилизованной Европы.
     Ввиду такой живучести мухаммеданства с одной стороны и раздающихся в его пользу голосов с другой, необходимо более или менее надлежащее исследование о нем. «Исследование религии мухаммеданской, говорит Деляпорт есть предмет общеполезный, потому что закон Мухаммеда имеет отношение к области политической жизни в настоящее время, и еще потому, что проявляет свое действие в недрах обширных стран, куда проникла цивилизация под покровом Европы. Особенно для окраин восточной России вопрос этот - живой, требующий, насколько возможно, научной разработки. Значение и сила мухаммеданства ни формально, ни материально не слабеет, напротив увеличивается влияние его и число поклонников ислама. И это очень естественно; мухаммеданство слабо и снисходительно относится к требованиям человеческой природы, потворствует животным страстям, покровительствует грубому и невежественному духу народов, предостерегает от чуждых элементов, и, к довершению всего, обещает за гробом чувственные, обольстительные, нескончаемые наслаждения.
     Поклонники Мухаммеда утверждают, что их религия есть религия богооткровенная и самая совершенная, что их вероучительный кодекс - Коран есть самое высшее руководство в деле спасения, не человеческое произведение, а ниспосланный с неба самим Богом чрез архангела Гавриила закон, отменивший собою все другие, предшествовавшие ему. Мухаммедане уверяют, что Мухаммед есть последний истинный пророк, высший всех пророков, печать их, - пророк, о котором предсказал даже Иисус, назвавши его Ахмедом. Мухаммедане говорят, что Всевышний, по силе своего предопределения, избрал Мухаммеда за 1000 лет прежде существования миров, чтобы быть прославляемым на земле и отворить врата рая людям, заключенные их неверием. Поэтому указание ложности мухаммеданского взгляда не только на мнимо-божественный авторитет Корана, но и на самую самостоятельность его, имеет важное значение не только в миссионерских целях, но и в научном отношении. В своем сочинении мы представляем параллель между религиозной системой иудеев и учением Корана в их догматическом и нравственно-обрядовом отношении, как потому что учение иудейства имело весьма сильное влияние на учение Корана, так и потому, что по этому вопросу нет еще специального исследования в русской богословской литературе. Правда, на происхождение учения Корана имели влияние и другие религиозные системы, в том числе и христианская, но они имели меньшее влияние, потому что не гармонировали с основной идеей Мухаммеда - идеей веры Аврамовой в единого Бога, так как в язычестве был отличительной чертой политеизм, а в христианстве представлялось Мухаммеду странным учение о Пресвятой Троице.
     Проводя параллель между учениями иудейства и учением Корана, мы приходим к заключению, что иудейство очень много и сильно повлияло на Мухаммеда, так что можно сказать, сделалось краеугольным камнем всего здания мухаммеданства, что Мухаммед был только копиистом иудейского учения, и притом неискусным. Такое положение Мухаммеда в отношении к иудейскому учению, само собой, вызывает вопрос: каким образом Мухаммед подпал под такое сильное влияние иудейства? Этот вопрос решается в первой половине нашего сочинения, где излагается историческая судьба еврейского народа в Аравии и отношение его к арабам и Мухаммеду.
     Историческая судьба еврейского народа в Аравии мало обращала на себя внимание европейских ученых. В сочинениях, с которыми приводилось мне знакомиться, очень мало говорится об иудействе в Аравии; по большей части в них указываются некоторые только факты в жизни арабских иудеев, но не говорится о внутренней жизни их, и таким образом, не представляется полной истории иудеев в Аравии. Правда, французский ориенталист, Косен-де-Персеваль в своем сочинении: «Essai sur I’Histoire des Arabes avant I’islamisme», и гебраист Грецт (Graetz) в пятом томе своего сочинения: «Geschichte der Juden von abschluss des Talmud (500) bis zum aufbluhen der judisch-spanischen culture (1027)», довольно подробно говорят об арабских иудеях, но касаются более внешней, жизни иудеев, как бы не считая своей задачей входить во внутреннюю жизнь их, говорить о религиозно-нравственной жизни их, об убеждениях иудеев и верованиях, наследованных ими от отцов. Причиной такого одностороннего отношения западных ученых к истории иудеев в Аравии служит их взгляд на арабских иудеев, как на пришельцев бессильных, чуждых общественного строя и порядка жизни арабов, как на людей уже известных правил и условий жизни, не заявивших себя в Аравии ни громом побед, ни злодействами, ни грабежами, столь обычными для арабов, и тому подобными выдающимися деяниями. Поэтому-то европейские ученые и оставляли в стороне, как не заслуживающую ученого исследования, внутреннюю жизнь арабских иудеев. Но внимательнее присматриваясь к жизни иудейского народа в Аравии, невольно приходишь к убеждению, что иудеи, хотя не заявляли себя ничем особенно выдающимся в общественной жизни арабов, но в религиозно-нравственном отношении играли, можно сказать, очень важную роль, и таким образом оставили по себе воспоминания, вполне достойные страниц истории. Аравийские иудеи подготовили новую эпоху в исторической жизни арабского народа своим нравственным влиянием, какое они имели на арабов. И в самом деле, если где, то в Аравии иудеи могли чувствовать и действительно чувствовали себя, более или менее, спокойными; только в Аравии они могли, без всяких преследований со стороны, безбоязненно распространять свои религиозные верования и любимые мечты. Издавна характеризующая их обособленность и изолированность от других народов, к которым большею частью они относились с презрением, на аравийском полуострове выразились еще сильнее и яснее. Сознание своей свободы и независимости от других и особенно развившееся в них стремление к выгодам материальным сильно побуждали их к приобретению влияния на других. Презираемые и не пользовавшиеся хорошей репутацией в других странах света, евреи утвердились на арабском полуострове, как будто около своего домашнего очага, и заняли там видное положение. Сильный духом и своей внутренней жизнью, хотя и лишившийся политической самостоятельности, стойкий в верованиях и убеждениях, находчивый и изворотливый в средствах к приобретению материальной силы (черта характеризующая евреев до настоящего времени), еврейский народ в Аравии более, чем в европейских странах, сохранил отличительные черты своего характера. В Аравии он оказал свое религиозно-нравственное влияние даже на шейхов и правителей различных арабских племен и на целые племена, и приобрел себе многих прозелитов. По словам Казем-Бека, «если бы не тяжелы и не трудны были обряды иудеев (обрезание было всегда камнем преткновения), то число их прозелитов в Аравии возрастало бы ежегодно. Высокие понятия о Боге, Его величии и могуществе обратили на себя внимание и удивляли язычников-политеистов, имя Иеговы было священно между теми из них, которые ознакомились с иудаизмом. Аравийские иудеи также захватили в свои руки монополию промышленности и овладели всеми средствами к обогащению себя; они забрали в свои руки все изделия из золота и серебра, и даже чеканили монету. Гретц присоединяет к этому, что евреи нередко были руководителями арабских племен и учителями их - и что история их в Аравии за столетие до Мухаммеда и в его время представляет красу в иудейско-исторических анналах.
     Пользуясь таким большим влиянием на окружающую арабскую среду, иудеи открыто пред лицом арабов, высказывали свою любимую, веками взлелеянную мечту об имеющем, по их понятиям, придти пророке - Мессии, который как могущественный владыка, покорит все царства, возвратит их в свое отечество и сделает властителями вселенной. Распространившееся христианство, основанное на совершенно противоположных иудейским ожиданиям принципах, и усилившееся в соседних с иудеями областях, особенно в Наджране, еще сильнее побуждало иудеев к тому, чтобы какими-нибудь путями усилить свое влияние в Аравии и остановить дальнейшее распространение христианства. Находясь в близких отношениях с соседними арабскими племенами, слух которых мог часто оглашаться проповедью иудеев о Мессии, иудеи могли проводить свои религиозные идеи в сознание арабского народа. «Придет пророк, которого мы ждем, и вы в свою очередь покоритесь нам», часто говорили иудеи окружавшим их арабам-язычникам, которые не могли оставаться совершенно равнодушными к этому голосу. И действительно, самые близкие к иудеям два языческих племени арабов были сильно увлечены иудейскими представлениями об ожидаемом Мессии. В среде этих-то племен и подготовилась почва для деятельности арабского реформатора, Мухаммеда; в среде этих племен прежде всего была принята его проповедь, которую он очень часто любил повторять пред своими слушателями: _____ т.е. Аллах (Бог единый), нет божества, кроме Его, _____, т.е. Мухаммед - посланник Аллаха. Одним словом, иудеи способствовали возникновению среди арабов того религиозного движения, которым так удачно воспользовался Мухаммед, не смотря на всю нелегкость роли пророка, какую он принял на себя.
     Таким образом, исследование исторической судьбы еврейского народа на арабском полуострове должно иметь существенную важность и вообще для истории, как пополнение очень большого пробела в истории еврейского народа, так и в отношении влияния иудейства на происхождение ислама. Из иудейства, главным образом, заимствовал Мухаммед материал для своего учения, последователи которого и после Мухаммеда продолжали питаться плодами книжной иудейской мудрости. А по своему содержанию вообще, настоящее сочинение должно иметь значение и в отношении миссионерском, давая миссионеру оружие против вожатаев мухаммеданства и возможность подорвать убеждение мухаммеданина в самой основе, указать ему ложность верования его в божественное происхождение исповедуемой им религии.