ВВЕДЕНИЕ

      При взгляде на какое-либо сильное и цветущее гражданское общество мы невольно приходим к вопросам: откуда это общество получило свое начало, что происходило с ним в первые времена его существования, как оно приходило от силы в силу и что особенно содействовало его усилению и распространению? Все эти вопросы тем важнее для нас, тем настоятельнее требуют разрешения подобных вопросов есть уже преступление. Гораздо не извинительнее не знать первых судеб Церкви, общества богоучрежденного, несравненно сильнейшего и пространнейшего всех обществ гражданских, общества, которое ведет нас к жизни вечной. Уже по одному этому мы приходим к убеждению, что исследование соборов, бывших в Церкви Христовой в первые три века ее существования будет интересно и для всякого любознательного человека, а тем более для всякого истинного сына Церкви.
     К сожалению, весьма немногим известны не только подробности о соборах, составляющих предмет нашего исследования, но и самые их названия. Многие, может быть, и не подозревают, что в церкви были соборы прежде первого вселенского СОБРа. Даже в историях церкви мало обращают внимания на этот предмет. Причиною этого служит, без сомнения, то обстоятельство, что в первые века кажутся более выпуклыми и заметными, так сказать, внешние отношения Церкви, чем внутренняя, домашняя ее жизнь. А между тем соборы в истории церкви - предмет отнюдь не второстепенный, а один из главнейших. Мы это увидим из непосредственно следующих за сим соображений.
     Мы знаем, что первые три века Церкви Христовой были временем беспрестанных и жестоких гонений на нее. На Церковь вооружались цари и народы, против нее писали философы и ораторы, ее поносили поэты и комедианты. И что же? После трех вековых насилий и притеснений Церковь является сильною и торжествующую, побеждает врагов своих, и вместо того чтобы вследствие беспрестанных гонений, вследствие отдельного и совершенно уединенного положения многих частных церквей распасться на многие отдельные, различных по верованиям и действиям общества. Что всегда бывает с обществами человеческими, Церковь является единою, во всем согласною и единомысленною. Везде: на Востоке и на Западе, в Африке и Галлии - проповедуется одно и то же учение, соблюдаются те же законы, тот же порядок управления. Конечно, если когда, то именно в это время оправдались слова Господа: созижду Церковь мою и врата адова не одолеют ей.
     Где же причина этого чудного и необыкновенного явления? Кто виновник того, что Церковь в течение трех веков, ознаменованных такими невзгодами, сохранила свою чистоту и единство? Если бы Господь Иисус Христос поручил сохранение Церкви своей какому-либо одному Апостолу и его преемникам, то мы, без всякого сомнения, должны были бы честь сохранения Церкви приписать этому верховно-правительственному лицу, этому наместнику Спасителя, этой видимой главе Церкви. Но хотя римские епископы и приписывают себе это высокое достоинство, ни история Церкви, ни Священное писание не говорят нам ничего подобного, не указывают никакого наместника Христова, никакой видимой главы Церкви. Мы знаем, напротив, что каждый епископ был независимым и совершенно свободным правителем своей церкви. Откуда же это чудное согласие и единство в верованиях и правилах церковного порядка у столь многих и столь отдаленных один от другого епископов? Конечно, это объясняется отчасти тем, что епископы первых веков были еще не так далеки от времен апостольских и предание апостольское поэтому могло еще сохраняться в первобытной чистоте; но объясняется только отчасти, а не вполне. Как ни близки были епископы второго и третьего веков к Апостолам, но близость эта относительная по сравнению с нами. В самом же деле, в течение 200 или 300 лет многое можно забыть, многое утратить, многое исказить. Много ли, например, по преданию, мы знаем о наших предках, живших на 300 лет до нас? Сохранили ли неприкосновенными их нравы и обычаи, не переменились ли: наш образ жизни, наши мнения и понятия о многих предметах? Тем более можно бы ожидать такой перемены в преданиях Церкви, которая в течение трех веков столько раз встречалась с различными народами, с различными верованиями и понятиями, с разнообразными правами и обычаями. С полным убеждением в истине слов своих мы приписываем сохранение в целости Апостольского предания в первые три века, не близости этих веков к временам Апостольским, а тому общению, которое непрерывно соблюдалось между пастырями Церкви Христовой, по которому они в случае каких-либо недоумений обращались один к другому за советами и наставлениями. Но в чем более могло выразиться это общение епископов, как не в соборах? Где они удобнее могли решать свои недоумения, пополнять свои сведения, учить и учиться, как не в этих священных собраниях? До нас дошли, правда, некоторые памятники переписки древних пастырей Церкви, но может ли беседа на бумаге заменить живую и обильную по предметам устную беседу? Не может и в настоящее время, а тем более не могла в древности, когда средства для переписки были так малы, а препятствия огромны. Разумеется, дороговизну письменных материалов, трудность и продолжительность путешествий, несущестование почт и т.под. Вот почему писем древних пастырей осталось весьма немного, между тем как соборов в первых трех веках Христианства при всей скудости сведений мы находим более пятидесяти. А сколько было таких, о которых мы совершенно не знаем и не можем знать? Правило апостольское(30-е) говорит: дважды в году в каждой области да бывает собор епископов. Сколько лет, сколько областей и сколько, следовательно, было соборов? Если бы соборы содействовали сохранению единения между пастырями церкви только тем, что на них сходились епископы разных стран, то влияние их было бы кратковременно. Но нет. Единение между различными церквами всего более поддерживалось теми определениями, которые составлялись на соборах. Эти определения связывали не только различные страны и области, но и различные времени. Дети свято хранили положенное отцами. От того в деяниях соборов мы часто встречаем выражения: так повелели отца, так говорит древнее правило. И так сохранению в чистоте Апостольского предания более содействовали соборы.
     Но предание Апостольское, как бы ни было оно обширно и полно, не могло простираться на все предметы, относящиеся к Церкви, не могло быть так предусмотрительно, чтобы заранее определить и решить все недоумения. С постепенным ходом событий в Церкви открывались такие нужды, такие недоумения, которых не было, да и не могло быть во времена Апостолов и такое или иное решение которых вполне зависело от пастырей частных церквей. Что же было бы с церковью, если бы для решения сих, вновь возникающих вопросов и недоумений пастыри не собирались вместе и не обсуживали их? Церковь разделилась бы на бесчисленное множество сект, одна от другой отдельных по мыслям и верованиям. Мы знаем, правда, что в течение трех веков явилось много еретиков и еретических обществ. Но на это нельзя указывать как на опровержение высказанной нами мысли. Эти уклонения от здравого учения были обличены пастырями и зараженные еретическими учениями торжественно были отсекаемы на соборах, от состава Церкви; так что как сами еретики, так и православные знали об этом и не имели друг с другом никакого общения. Совсем иное было бы дело. Если бы не было соборов, тогда еретики проповедовали бы свое учение, как православные, и стечением времени в церквах, считавшихся православными членами единой вселенской Церкви, вышло бы такое разногласие и противоречие, что мы и не знали бы, где искать истины.
     Итак, если Церковь после трех веков своего существования не только не распалась на множество сект, не только не утратила своего единства, но, сильная этим единством, успела победить как внутренних, так и внешних врагов своих, явилась славною, неимущею скверны, или порока, или нечто от таковых; то причиною этого, если не единственною, то, по крайней мере, одною из главнейших, должно признать соборы. Прибавим к этому еще и то, что только чрез соборы и на соборах пастырей церкви мог являть свое невидимое правление невидимый Глава Церкви, обещавший свое присутствие там, где будут собраны два или три во имя Его, что только чрез соборы и на соборах мог действовать и наставлять Церковь на всякую истину Святый Дух истины, нисшедший в первый раз на Апостолов именно тогда, когда все они были собраны единодушно вкупе.
     После этого можно ли сомневаться в высокой важности соборов первых трех веков христианства, в нужде и пользе их обозрения?
     Из сказанного нами о важности соборов сами собою открываются стороны, с каких должно рассматривать соборы.
     Соборы первых трех веков важны, во-первых, как события, принадлежащие к истории первых трех веков христианства. Поэтому наш долг показать: где, когда и как совершались сии события, т.е. мы должны рассмотреть соборы во внешнем им проявлении, со стороны внешней исторической. Важны соборы, во-вторых, потому, что они содействовали сохранению единения между пастырями Церкви, а чрез то к сохранению единства самой Церкви. Поелику же это единение и единство более всего поддерживалось определениями соборов, то мы должны рассмотреть соборные определения. Таким образом, мы будем рассматривать соборы с двух сторон: 1. внешней, в которой обращают на себя внимание события; 2. внутренней, где внимание обращается на соборные определения. По сему сочинение наше состоит из двух частей: Часть первая - история соборов, бывших в Церкви Христианской, в первые три века ее существования. Часть вторая - обозрение постановлений этих соборов.