ПРЕДИСЛОВИЕ

     Предпринимая настоящий труд, я имел целью установить смысл и должное значение двух идей, играющих более важную роль в современных спорах: идеи авторитета и идеи сверхъестественного. Мне казалось, что исследования относительно свидетельства Христова способно пролить яркий свет на этот предмет. Мое исследование неожиданно побудило меня остановится за тем на разделениях существующих в христианстве и на сохраняющимся в нем единстве, не смотря на эти разделения. Отсюда - две части предлагаемого сочинения. Эти две части соединены не механически только, но имеют органическую связь, потому что именно признание свидетельства Христова должно объединить христиан в общей вере, несмотря на разделяющие их вероисповедные особенности.
     Первая часть настоящего сочинения входит в область апологетики и вводит в нее, быть может, некоторые новые взгляды, составляющие результат моих философских исследований относительно важности свидетельства и роли гипотезы в построении науки. Вторая часть имеет интерес в виду условий нашего времени, и этого нельзя не видеть, если мы обратим внимание на следующие соображения.
     Верования духовного порядка всегда были предметом сомнений и отрицаний; но эти сомнения и отрицания в различные эпохи имеют не одинаковую силу, и мысль человеческая переживает теперь один из тех острых кризисов, которые от времени до времени повторяются в ее истории.
     Материализм, который еще пятьдесят лет тому назад можно было считать побежденным, теперь вновь усилился. Он ищет себе точки опоры в оказавшей большие успехи физиологии, в постепенном сведении жизненных функций к законам универсальной механики; с совсем не научною смелостью он перескакивает ту бездну, которая отделяет материальные явления от обнаружений духа.
     Одною из твердынь атеизма служит учение об эволюции. Значение этой доктрины бесспорно, когда она удерживается в своих законных пределах, но многие из ее сторонников компрометируют ее тою весьма несправедливою мыслью, что человек будто бы происходит от животного, а животное - из неорганической материи действием некоего особого закона, принимаемого ими за причину, без участия какого бы то ни было управляющего явлениями начала.
     Изучение религий и их истории многие умы приводит к тому взгляду, что религиозные верования будто бы составляют лишь временный и местный продукты развития человеческого духа, простое обнаружение психических явлений, не соответствующих никакой объективной реальности.
     Таким образом, - выражаясь при помощи сравнения, - образуются три главных атакующих колонны, имеющих намерение пробить брешь в древних оплотах веры.
     Затрагиваются и подвергаются опасности не одни только религиозные верования и философский спиритуализм. Подрываются в своих основаниях и правила нравственности. Нравственное обязательство, которое есть самый высший из авторитетов, потому что ставит человека в непосредственное отношение к принципу его бытия, отвергается самым решительным образом. Скептические сочинения распространяют в умах зародыши сомнения, которое простирается даже на идею долга, на идею различия добра и зла. Вредные, часто непристойные, сочинения пишутся в угоду худшим страстям сердца и чувственности и раздражают их до крайней степени.
     Правда, учения, идущие в разрез с основными верованиями духовного порядка, сами подрывают свой кредит своими крайностями, и становятся подозрительными для всех тех, кто не считает смелость утверждений за доказательство их истинности. Правда, более серьезные ученые и философы без труда доказывают, что истинные результаты науки не имеют ничего общего с отрицаниями, и что эти отрицания навязывают науке лишь путем искажения добытых ею результатов. Правда и то, что упадок нравов и безнравственность дурной прессы вызывают реакцию, которая постепенно усиливается и приняла наконец утешительные размеры…
     Все это - правда, и на горизонте современной мысли можно заметить некоторые благоприятные признаки. Однако, остается несомненным, что волны неверия воздымаются, как некоторый грозный прилив, и распространяются по всем классам общества. Усилия благородных людей, старающихся поставить им преграды, служат доказательством опасности. Возрождение атеизма, таившегося уже в недрах позитивизма, бесспорно, есть одно из характерных свойств нашего времени.
     При таком состоянии вещей христиане всех церквей, философы, держащиеся спиритуалистических учений, все, находящиеся под непосредственным влиянием евангелия, должны были бы понять необходимость сосредоточить свои силы. Они должны были бы, хотя бы и не отказываясь от своих частных мнений, соединиться для защиты общего для них дела. Это дело, есть дело религии в самом общем смысле этого слова. В борьбе, о которой идет речь, люди разделяются на два лагеря, которые нетрудно охарактеризовать. Одни ничего не видят далее земного горизонта и думают лишь о своих временных интересах или, если у них есть сердце, о временных интересах человечества. Другие, какое бы ни было различие их мыслей по остальным вопросам, имеют одно общее чувство и одну общую надежду. Они чувствуют, что настоящая жизнь, т.е. промежуток времени между колыбелью и могилой, не удовлетворяет стремлениям их души и чаяниям их совести; они направляют свои взоры к другому отечеству, к миру, в котором будет жить правда.
     Когда независимости какой-нибудь страны угрожают могущественные соседи, граждане, хотя бы принадлежали к различным партиям, прекращают свои распри и соединенными силами работают для спасения отечества. Не так же ли должно быть, когда дело идет о защите тех великих доктрин, которые составляют основание надежд на вечное отечество? И, однако, что мы видим? Состояние христианства, к прискорбию, напоминает состояние заключившихся в Иерусалим иудеев, которые продолжали свои раздоры в том время, когда римские войска осаждали их город. Сколь стиль, которым можно было бы дать лучшее употребление, расходуется в спорах, которые хотя и не могут быть названы совершенно напрасными, но все же, при современном состоянии мыслей, имеют второстепенное значение! Сколько распрей между верующими, распадающимися на враждебные партии, - открывающих свободный доступ для нападения противников их общей веры! Если бы христиане различных церквей и философы, верующие в бытие души и Бога, на время прекратили свои споры в сознание серьезности обстоятельств, и соединили бы свои силы для опровержения пагубных учений, угрожающих нравственной жизни отдельных лиц и общества, то какая сила на пользу добра и истины получилась бы от их согласия! Желание способствовать, по мере моих сил, столь желательному результату и побудило меня составить предлагаемую книгу.

Женева, февраль 1893 г.
Эрнест Навиль