Сумма отеческого догматического учения о всех семи таинствах далеко еще не приведена в известность, путем тщательного историко-догматического исследования, в западной богословской литературе новейшего времени.

     Относительно отдельных таинств эта литература представляет более ценных историко-догматических исследований, но и здесь мы встречаем большие также пробелы. Внимание западных не одинаково сосредоточивали на себе все таинства.

     Историко-догматическому исследованию большинства из семи церковных таинств: посвящено очень ограниченное количество монографий в новейшее время. Так что мы можем указать очень немного сочинений в этом роде и притом далеко не замечательных. Таковы сочинения, принадлежащие: римским католикам Кле и Фюртнеру, старокатолику Ваттериху и протестанту Штейтцу. Все эти сочинения, из которых каждое посвящено одному из трех таинств (или браку, или покаянию, или священству), представляют далеко не капитальные труды. К этому нужно прибавить помещенные в протестантских и римско-католических энциклопедиях коротенькие очерки догматических данных для истории того или другого таинства.

     Всего более историко-догматических монографий, имеющих притом значительную цену, посвящено в новейшее время таинству Евхаристии. Правда, в некоторых из этих сочинений приводится сравнительно малое количество мест из отеческих творений и еще менее тщательно эти места исследуются и надлежащим образом изъясняются, таковы сочинения: Мейера, Рудельбаха, Ебрарда. Но зато другие представляют и более отеческих мест и более обстоятельный их анализ; хотя по большей части страдают тенденциозностью, а во многих случаях и недостаточно внимательным изучением отеческих творений, таковы - Рюккерта, Деллингера, Каниса, Гефлинга. На наш взгляд лучше всех этих сочинений, по научному достоинству, недавно изданная брошюра Леймбаха, посвященная исследованию некоторых, относящихся к евхаристии, мест в творениях Тертуллиана. Сочинение это, не смотря на малый свой объем и самую узкую задачу, своими истинно научными приемами и изучением предмета до последних его оснований, резко выделяется из области всей новейшей историко-догматической литературы, относящейся к таинствам; при этом в нем как в зеркале отражаются слабые стороны немецких богословов, с их поспешностью в суждениях, с недостатком внимательного изучения отцев, со свойственною им, не смотря на то, удивительною смелостью и решительностью в приговорах, ими заявленных, как недостатке, которого не чужд даже Леймбах.

     В таком положении находится на западе дело обработки догматического отдела и таинствах по требованию строго исторического метода исследования. Литература этого рода только еще возникает там; она весьма не значительна не только по количеству, но и по качеству, сравнительно с историко-догматическою литературою по другим отделам догматики, в особенности по отделам о Троице и Лице I. Христа, представляющим весьма обстоятельную обработку, в историко-догматическом отношении, и даже капитальные труды в этом роде, каков всем известный, например, труд Дорнера о Лице I. Христа, и другие.

     Нисколько поэтому неудивительно, что наша отечественная богословская литература не успела пока представить со своей стороны ничего, соответствующего новой постановке догматического исследования о таинствах. Есть у нас правда несколько сочинений, посвященных этому предмету, но они не относятся к новому роду историко-догматической литературе, о которой идет речь, хотя некоторые из них и имеют свои достоинства.

     При таком состоянии литературы по избранному нами предмету, мы не могли взять на себя труд представить полную, законченную историю постепенного раскрытия и формулирования догматического учения обо всех семи церковных таинствах в творениях отцев и писателей церковных, восточных и западных, до XVII в. на востоке и до того же времени на западе. Такой труд в настоящее время едва ли мог быть должным образом выполнен силами одного лица. Не могли мы, сузив несколько пределы исследования, взять на себя и весь святоотеческий период до времен схоластики, так как и в таком случае предмет нашего сочинения был бы все-таки слишком широк; нам пришлось бы изучить более сотни отеческих творений. Мы ограничили свою задачу творениями отцев и писателей церковных первых двух с половиною веков до Оригена включительно; но и в таком ограниченном виде выполнение задачи исследования представило большие трудности.

     Мы считали себя обязанными тщательно изучить догматическое учение отцев и писателей церковных указанного времени обо всех семи церковных таинствах и способы выражения этого учения в их творениях. При этом главною целью исследования было - собрать возможно большее количество данных для догматического учения о таинствах из отеческих творений рассматриваемого времени, чем сколько обыкновенно приводится их в существующих на западе и у нас сочинениях по этому предмету, подвергнуть эти данные самому внимательному анализу, поставить их в связь между собой, уяснить ту общую точку зрения, на которую становились древние отцы и писатели церкви, когда рассуждали о таинствах вообще и каждом в отдельности, а равно - и показать, чем условливались особенности в раскрытии учения о данном предмете у того или другого древнего отца и церковного писателя, по возможности верно понять их образ выражения, отличный от современного нам языка, проследить, какой объем имело у них понятие таинства. Выполнение всех этих требований весьма не легко, если задаться стремлением понять древнего писателя из его собственных творений, а не навязывать ему своих мыслей и образа выражения, как по общей части поступают протестанты и римские католики, - если стараться изложить - полно, в связи и с тщательным анализом - то, что относится к раскрытию (в тех, конечно, случаях, когда существует это раскрытие) учения обо всех семи таинствах в творениях отцев, а не приводить только некоторых из их положений и мест, отрывочно и без анализа или с более или менее легким комментарием к ним, как это постоянно (за самыми малыми исключениями) встречается в новейшей западной литературе по данному предмету, словом, если внимательно и самостоятельно изучать отеческие творения со стороны догматического их содержания и способа выражения этого содержания. Такими целями мы задались в своем сочинении; к посильному осуществлению всего этого стремились; а потому и не могли расширить объем своей темы, тем более что мы взяли для историко-догматического сочинения не одно какое-либо таинство, а все семь таинств, что крайне усложняло труд выполнения предположенных задач и целей сочинения. Считаем нужным при этом заметить, что все отеческие творения мы цитируем исключительно по изданию Migne-Patrologiae cursus completus.

     В заключение наших предварительных замечаний скажем несколько слов о методе и порядке изложения предметов исследования.

     Для того чтобы было более наглядно и убедительно то обстоятельство, что в творениях отцев даже такого раннего периода, как период первых трех веков, не так мало находится данных для учения о таинствах, как стараются представить это протестанты, и как это кажется на основании более или менее поверхностных исследований даже римско-католических богословов, постараемся изложить то, что относится к догматическому учению обо всех семи таинствах в творениях древнейших отцев церкви, в последовательном преемстве отцев, а не в порядке следования пунктов догматического учения. Такой способ изложения историко-догматического материала в последнее время начинает входить на западе в употребление в историко-догматических сочинениях. Преимущества этого метода состоят в удобстве для анализа отеческих мест и в том, что он способствует строгости и беспристрастию исследования. В виду особенностей склада мыслей и языка того или другого отца, многое выясняется чрез совокупное изложение подряд всех мыслей, относящихся к данному предмету, что особенно важно в таком многосложном предмете исследования, каково учение о семи таинствах. Далее, такой прием способствует строгости и беспристрастию научного исследования, не дозволяя пополнять существующие у одного отца пробелы, относительно того или другого пункта догматического учения, заимствованиями из творений другого отца, что опять имеет особенное значение для предмета нашего исследования. Нам кажется, что истинность православного верования в седмеричное число таинств найдет себе чрез такое изложение более очевидное и более научное подтверждение, чем при другом приеме изложения.

     Само собою разумеется, что из творений отцев и писателей церкви мы будем брать для исследования творения только таких лиц, которых сочинения представляют значительно обширный объем и содержательность в отношении к занимающим нас вопросам, а потому предметом нашего исследования будут творения следующих отцев: I. мужей апостольских, II. св. Иустина мученика, III. св. Иринея, IV. Климента александрийского, V, Оригена, VI. Тертуллиана и VII. св. Киприана. Изложению догматического учения о таинствах, в творениях этих отцев и писателей церковных, предпосылаем несколько замечаний о степени раскрытия и формулирования догматического учения и таинствах в св. Писании и об обстоятельствах, которыми условливалось то и другое в первые три века. В заключение же сочинения, в виде приложения, представляем анализ учения Дионисия Ареопагита о таинствах, а также - свидетельств, в которых впервые является седмеричное счисление таинств.