ПРЕДИСЛОВИЕ

     Историю православной церкви в нашем отечестве обыкновенно начинают с обращения к христианству великого князя Владимира, и начинают весьма справедливо. Церковь русская действительно появилась не прежде как со времен равноапостольного просветителя России: с этих только пор у нас начался ряд первосвятителей, без которых, в строгом смысле, нет и не может быть церкви, ряд, непрерывно продолжающийся доныне; с этих только пор церковь наша получила надлежащее, внутреннее и внешнее, благоустройство; с этих только пор она сделалась известною и во всеобщей истории как особая, определенная отрасль церкви вселенской. Но столько же справедливо и то, что христианство существовало в России еще прежде великого князя Владимира, с самого основания русского царства, хотя мы и не можем сказать, чтобы была уже тогда у нас постоянная высшая иерархия, а следовательно, была, в строгом смысле, и русская церковь. Не менее справедливо, что христианство существовало в пределах нынешней России даже до основания русского царства, со времен самих св. апостолов, хотя и тогда не было у нас какой-либо одной определенной церкви, а было несколько частных церквей или епархий, большей частью не имевших между собою никакой иерархической связи.
     Как же смотреть нам на все эти следы христианства в нашем отечестве до происхождения отечественной церкви при равноапостольном просветителе России?
     Говорит об них в самом составе своем история русской церкви, без сомнения, не может: потому что история эта должна говорить только о русской церкви и начинаться с ее началом. Но и оставить без внимания означенные следы христианства также не может: потому что они имеют ближайшее отношение к русской церкви. Отношение к ней тех зачатков христианства, какие появились в нашем отечестве со времени основания его до равноапостольного Владимира, очевидно: это было христианство в царстве русском, в народе русском и имело непосредственное влияние на обращение к св. вере великого князя Владимира со многими из его подданных, т.е. на происхождение самой церкви русской. Отношение к ней тех следов христианства, какие существовали в странах нашего отечества еще до основания его, менее очевидно, но также неоспоримо. Здесь важно уже то, что св. вера существовала в странах наших, между народами, которых потомки составляют ныне вместе с нами одно политическое тело; еще более то, что в числе христиан, обитавших тогда в России, по всей вероятности, как увидим, находились и наши предки славяне; а особенно важно достоверное известие, что некоторые из тогдашних церквей, бывших в пределах наших, или имели влияние на происхождение настоящей церкви русской, или даже вошли со временем в состав ее. Обвинит ли кто-либо нашу гражданскую историю за то, что она, имея предметом своим собственно судьбу русского царства, не забывает, однако де. Сказать о народах, издревле обитавших в России, потому что они обитали в России; сказать потом о славянах вообще как предках славян русских, в частности о славянах русских и некоторых не славянских народах, живших в России пред началом русской державы; сказать, наконец, о варяго-руссах, которые вместе с этими славянскими и не славянскими племенами образовали русское государство? Без сомнения, никто не обвинит; напротив, скорее, обвинили бы, если бы гражданская история наша не упомянула в должной мере о всех этих предметах. Столько близких к ее существенному предмету. Так точно неправа была бы и наша церковная история, если бы опустила без надлежащего обозрения те следы христианства, которые издревле существовали в нынешних областях России, - христианства, которого держались тогда, между прочим, и наши предки славяне и которое имело потом влияние на происхождение самой церкви русской.
     Но где же должна сказать об них, этих следах св. веры, наша церковная история, когда в самом составе своем сказать не может?
     Остается одно место: она может, она должна сказать об них предварительно, во введении… это тем естественнее, что христианство, бывшее в России до великого князя Владимира, действительно и предварило русское церковь, а вместе, несомненно, послужило приготовлением и как бы введением к окончательному основанию ее в народе русском. Следовательно, если всякая наука обязана быть только списком, копиею со своего предмета, и тем бывает совершеннее, чем вернее остается своему оригиналу: то история нашей отечественной церкви поступит в настоящем случае как нельзя более справедливо, и поступить иначе не имеет даже права.
     Вот именно та точка, с которой смотрел я на свой предмет, составляя издаваемое теперь сочинение: «Историю христианства в России до равноапостольного князя Владимира». Я видел, я хотел представить в этой истории не больше как «введение в историю русской церкви», введение не как в науку, а только как в историю. Такой взгляд на главный предмет сочинения необходимо уже распростирался и на все частнейшие его предметы. И всяк может судить, в какой обширности я мог рассуждать о каждом из них порознь. Моим правилом было: говорить об них только в той мере, в какой имели они или имеют отношение к нашей отечественной церкви. А потому об одних достаточно было лишь упомянуть как бы мимоходом, о других надлежало сказать более, о третьих еще более. Кратка моя речь о церквах армянской и грузинской до происхождения нашего отечества, хотя о каждой из них можно бы написать особую немалую историю; кратка потому, что отношение этих церквей к церкви русской очень невелико: первая тем только и относится, что находится ныне с нею в пределах одного царства; последняя еще тем, что недавно к ней присоединилась. Обширнее, сравнительно, обозреваю я следы христианства в краях Новороссийском и Кавказском, в которых, по всем соображениям, могли исповедовать тогда св. веру и наши предки славяне, откуда притом проникала она и во внутреннейшие области России. Наконец, со всею уже обстоятельностию, какую позволяли мне существо предмета и источники, старался я изобразить начатки св. Вери, собственно, в царстве русском: здесь отношение к нашей церкви самое близкое, всестороннее и очевидное.
      Смотря таким образом на следы христианства, существовавшие в России до великого князя Владимира, или, точнее, как гласит заглавии этой книги, до равноапостольного князя Владимира, т.е. до того времени его княжения, когда он, принявши св. веру, сам соделался насадителем ее в своем народе и положил начало собственно церкви русской, я не мог не заметить, что они разделяются вообще на два главные отдела достопамятною эпохою основания русского царства: одни существовали только в пределах России, другие в самом царстве русском; одни имели гораздо менее отношения к нашей отечественной церкви, другие несравненно болею на этом основании разделил я и сочинение свое на две части:
     1) на историю христианства в пределах нынешней России до основания русского царства (ок. 60-862), и
     2) на историю христианства собственно в царстве русском до происхождения русской церкви при равноапостольном князе Владимире (862-992).
     Первую часть можно назвать только преддверием, последнюю самым входом во святилище русской церковной истории.

С.-Петербург
1845 года