ПРЕДИСЛОВИЕ

     Догмат о Церкви можно назвать самосознанием Церкви. Именно этот догмат определяет, что такое есть Церковь и в чем ее отличие от всего того, что не есть Церковь. Церковь не есть явление естественного земного порядка; таинственные глубины церковной жизни, согласно неложному обетованию Христа Спасителя, всегда и неизменно обвеваются благодатными силами Святого Духа. Эта таинственная жизнь Церкви не может, конечно, быть во всей своей глубине предметом логических определений и научных исследований; она непосредственно дается тому, кто в ней участвует, как это высказал еще Иларий Пиктавийский в словах: Hoc Ecclesiae proprium est, ut tunc intellegatur, cum arguitur (De Trinitate, VII, 4). Поэтому и можно сказать, что церковное самосознание непосредственно имеет тот, кто живет в Церкви, кто живой член организма церковного.
     Но с самого начала бытия церкви богословская мысль церковных писателей ставила своей задачей, между прочим, и определение существа Церкви и ее свойств в доступных человеческому уму понятиях. Краткое определение Церкви, которое давалось в церковном символе веры, не могло быть достаточным, потому что возникали неизбежные вопросы о понимании самого символьного определения, и ответа на эти вопросы настойчиво требовала самая церковная жизнь. Жизнь каждого человека, его внешние поступки находятся в самой тесной связи с его самосознанием. Так и внешняя жизнь Церкви во многих своих проявлениях определяется понятием Церкви о самой себе, т.е. догматом о Церкви. Возникавшие в исторической жизни вопросы церковной практики побуждали богословскую мысль Церкви к более подробному уяснению самого понятия о Церкви. Того же требовало и искажение истинного понятия о Церкви еретиками и раскольниками. Первые века христианства имеют ту особенность, что в течение их Церкви часто приходилось встречаться с такими заблуждениями, которые уклонялись от истины именно в учении о Церкви. В жизни Церкви за первые века мы видим несколько довольно важных и сложных движений, в основе своей имеющих идеи, так или иначе связанные с догматом о Церкви. Вот почему церковная богословская мысль в первые века больше, чем когда-нибудь еще, сосредоточивала свое внимание на уяснении понятия о Церкви. Ереси и расколы, появлявшиеся в Церкви, лишь побуждали отцов и учителей Церкви, «премудрость приемше от Бога, словом разума составлять догматы, яже прежде словесы простыми низлагаху рыбарие в разуме силою Духа: подобаще бо так простей вере нашей составление стяжати» (Седален 30 января).
     Предполагаемые очерки из истории догмата о Церкви и посвящены исследованию главнейших моментов работы древне-церковной богословской мысли над раскрытием и разъяснением церковного учения о Церкви. Эти главнейшие моменты и определяются наиболее видными противоцерковными движениями, в основе которых лежало извращенное понятие о Церкви и с которыми вели литературную борьбу древне-церковные богословы. Движения эти - иудеохристианство, гностицизм, монтанизм, новацианство и донатизм. Исследованию догматической борьбы церковных писателей с этими противоцерковными явлениями мы предпосылаем краткий очерк новозаветного учения о Церкви.
     Каждое из названных явлений в отдельности может служить предметом для целого ряда ученых исследований. Поэтому мы в своих очерках не можем гоняться за монографической полнотой: мы будем иметь в виду по преимуществу исследование тех догматических результатов по вопросу о Церкви, которые были следствием догматической полемики, возбужденной тем или другим из называемых явлений. В своих очерках мы будем преследовать не церковно-исторические цели, но историко-догматические. Только при таком ограничении задачи и открывается возможность соединить все предлагаемые очерки в одном исследовании, потому что отмеченные нами виднейшие противоцерковные движения древности могут быть объединены лишь с историко-догматической точки зрения, с точки зрения раскрывавшегося в борьбе с ними христианского учения о Церкви.
     Исследование различных вопросов из истории догмата о Церкви автор позволяет себе считать насущной потребностью церковной жизни и долгом церковной богословской науки. Вопрос о Церкви - вопрос всегда интересный и важный. Из идеи Церкви следует всегда выходить при решении вопросов церковной жизни, а вопросы эти нередко по существу своему представляют повторение или видоизменение старого. Врата ада, ополчающиеся на Церковь между прочим восстанием ересей и заблуждений, и ныне создают множество противоцерковных явлений. Борьба с этими явлениями - задача наличных церковных деятелей, но борьба должна происходить на древне-церковной основе и в связи с сокровищницей богословского ведения вселенской Церкви. Невольно замечаешь, как в наши дни возникают и обсуждаются вопросы, давно и вполне достаточно решенные еще древне-церковными писателями. Кому неизвестно, что вопрос о Церкви есть главнейший принципиальный вопрос в современной полемике с разного рода сектантством? И конечно, в деле этой полемики всегда нужно иметь в виду те догматические результаты, к которым пришла еще древне-церковная богословская мысль. Поэтому-то исследование из истории догмата о Церкви и может удовлетворять современным потребностям церковной жизни.
     Научным исследованием истории догмата о Церкви много и давно занимаются западные ученые - католические и преимущественно протестантские, т. е. люди чуждые Церкви, ибо совершенно справедливо А.С. Хомяков католичество и протестантство называют «ересями против догмата о существе Церкви, против ее веры в самое себя». Те результаты, к которым приходит в исследовании истории догмата о Церкви не церковная наука, и налагают на церковную богословскую науку долг самой заняться этим важным предметом. Мы, люди церковные, веруем и исповедуем, что мы принадлежим к той Церкви, которую создал Христос и его святые апостолы. В символе веры свою Церковь, между прочим, мы называем апостольской. История догмата о Церкви для нас есть не что иное, как история научно-богословского раскрытия всегда единого и неизменного понятия о Церкви. Церковь и ее самосознание от Христа и апостолов до наших дней оставались едиными и неизменными; изменялось лишь в своей широте и глубине научно-богословское раскрытие догмата о Церкви. Совершенно иное говорит внецерковная наука. «Происхождение древне-католической Церкви» - так озаглавлен труд Альбрехта Ричля, более полстолетия назад заложивший основу того решения церковно-исторических и историко-догматических вопросов, которое до сих пор с некоторыми изменениями дается представителями господствующей в протестантской науке ричлианской школы. Самое название труда весьма характерно. На вопрос: «каково происхождение вселенской Церкви?» - человек церковный может ответить кратко и определенно: «Церковь основана Господом Иисусом Христом, Сыном Божьим и Его святыми апостолами». Если же о происхождении Церкви оказывается возможным писать целые капитальные исследования, то, очевидно, авторы этих исследований смотрят на вселенскую церковь как-то совершенно иначе. Протестантские труды с подобными заглавиями хронологически захватывают более двух столетий; очевидно, по мнению их авторов, Церковь «происходила» в течение целых веков. Христос и апостолы католической Церкви не основывали, а если они и основывали какую Церковь, то вовсе не ту, которая впоследствии стала известна под именем Церкви католической. Эта последняя произошла сама собой из разных элементов под влиянием многих условий и в последнем результате даже противоречит Христу и апостолам. Не еретики и раскольники искажали идею Церкви, а сама Церковь постепенно меняла свою сущность, отступала от своего прежнего самоопределения. Указанные нами древние противоцерковные еретические движения для многих протестантских ученых являются отголосками предполагаемого по немногим и неопределенным данным древнейшего понятия о Церкви, так что не еретики искажали древнее учение о Церкви, а сама Церковь, которая, осуждая, напр., монтанизм, осуждала и объявляла ересью прежнее церковное, свое же собственное учение о Церкви. Та Церковь, которая должна быть по мысли Христа и Его апостолов, просуществовала очень немного: уже во втором веке «происшедшая» католическая Церковь объявила ее ересью, погубила ее и сама встала на ее место. Образовалась Церковь не апостольская, а Церкви апостольской враждебная. Вместе с такими историческими судьбами Церкви, и в понятии о Церкви происходили самые радикальные перемены. Учение, например, о святости Церкви в третьем веке было развито в полном противоречии тому, что говорилось об этом предмете во втором веке.
     Думается, мы не скажем ничего лишнего, если будем утверждать, что подобное представление догмата о Церкви, убивает и подрывает всякую веру в Церковь. Если согласиться с протестантским изложением истории догмата о Церкви, то необходимо выпустить из символа веры девятый член, который объединяет Церковь кафолическую с Церковью апостольской. Вот почему на церковной богословской науке и лежит долг дать свое изложение истории догмата о Церкви, которое можно бы противопоставить внецерковному построению этой истории. Долг этот, можно сказать, до сих пор почти не выполнен. Труды, посвященные истории догмата о Церкви, были, но уже давно устарели и совсем не имеют в виду тех новых вопросов, которые возникли в этой области научного ведения за несколько последних десятилетий.
     Отмеченное обстоятельство и определяет характер нашего труда. По разным вопросам, касающимся истории догмата о Церкви, мы имеем предшественниками ученых внецерковных, с которыми у нас разномыслие существенное и принципиальное. В тоже время трудов, так или иначе касающихся истории догмата о Церкви, очень много, так как история догмата о Церкви очень тесно связана с историей различных сторон церковной жизни, и учение о Церкви тех или других церковных писателей находит свое истолкование в исторических обстоятельствах их жизни, церковной и литературной деятельности. Поэтому-то каждая ученая книга по церковной истории или по патрологии оказывалась имеющей какое-нибудь отношение к некоторым, часто мелкими детальным вопросам нашего исследования. Такое изобилие ученой литературы совершенно лишает нас возможности систематически обозревать все высказанные мнения по каждому из многочисленных и едва не бесчисленных вопросов нашего исследования. Если бы мы задались целью не оставлять без изложения и разбора ни одного из высказанных мнений, то мы должны были бы писать целое исследование по каждому отдельному вопросу. Соединить же в одном исследовании целый ряд иногда весьма важных, сложных и запутанных вопросов можно только при том условии, если будет решено идти иным путем. Мы и избираем путь историко-критического изучения первоисточников. Свое внимание мы сосредоточиваем преимущественно на остатках древне-церковной письменности, на сочинениях древне-церковных писателей, занимавшихся раскрытием учения о Церкви. Многочисленные изученные нами научные труды служили для нас лишь пособиями при достижении этой поставленной нами себе цели. Однако же мы считаем невозможным обходить полным молчанием все разнообразие и богатство содержания этих часто капитальных, содержательных и интересных трудов. Мы никогда не будем скупиться на цитаты и справки из них; мы не ставим себе особой целью полное и систематическое их использование, - иначе нам постоянно пришлось бы уходить далеко в сторону. В виду мы будем иметь лишь самые общие идеи, наиболее часто встречающиеся у представителей новейшей церковно-исторической и историко-догматической науки, и, считая большинство этих идей неприемлемыми для церковной богословской науки, при своем исследовании первоисточников будем на ряду с положительным раскрытием и объяснением их содержания указывать в них данные, опровергающие или по крайней мере колеблющие господствующее в протестантской науке представление истории догмата о Церкви.
     Желая в своем исследовании выразуметь раскрытие церковного самосознания в древне-церковной письменности и богословской литературе, мы могли где-нибудь согрешить против истины, неправильно передавая мысль древней Церкви и свое недомыслие выдавая за церковное учение, а потому не можем ничего сделать лучшего, как сказать словами блаж. Августина: Quodvera esse perspexeris, tene, et Ecclesiae catholicae tribue; quae talsa, respue et mihi qui homo sum ignosce (De vera religione, cap. 10, 20). Автор считает недопустимым всякое сомнение в современной истинности единой Православной Церкви Христовой; сомнение это может быть следствием или невежества, или греховности. Работа над вопросом о Церкви научила автора с особенной любовью и сердечным волнением читать из «помянника» молитву о Церкви:
     «В первых помяни, Господи, Церковь Твою святую, соборную и апостольскую, юже снабдел еси честною Твоею кровью и утверди, укрепи, и расшири, умножи, умири, и непребориму адовыми враты во веки сохрани, раздирания церквей утиши, шатания языческие угаси, и ересей восстания скоро разори и искорени, и в ничтоже силою Святого Твоего Духа обрати».

Владимир Троицкий
1912. Сент. 25
День преп. Сергия