Настоящая работа представляет, кроме издания калмыцкого уложения 1822 года, посильный опыт научной разработки интересных памятников кочевой культуры восточных инородцев - ойратского устава 1640 года и позднейшей его переработки у русских калмыков. Издаваемая ныне первая часть моей книги состоит из текста уложения 1822 года с указателем из особых «примечаний». В последних я старался, во 1-х выяснить общие вопросы о составе, источниках и характере издаваемого памятника, во 2-х наметить в отделе об «общественном быте» и по возможности разъяснить коренные начала, квалифицировавшие всю политическую и правовую жизнь калмыков, - начала, проявлявшиеся, главным образом, в формах родовых союзов: кочевом быте и хозяйственной их культуре, хищничестве и военно-дружинном быте, наконец, в сословной организации родовых союзов. Рассмотрение собственно «правового быта» по калмыцким уставам составит задачу второй части моей работы, в которую войдут следующие отделы: об административном строе родовых союзов по калмыцким уставам, о частном правовом быте (отношениях имущественных, семейных, наследственных и пр.), об уголовном праве и процессе.

     Считаю нужным сделать оговорку касательно задачи моей работы. Я вовсе не имел в виду изложить в моем труде «историю калмыцкого права». Моя задача гораздо теснее: в «примечаниях» я старался определить и выяснить возможно точно и ясно основные положения, развитые калмыцкими уставами по намеченным мною вопросам, и только. С этой целью, кроме изданных мной памятников, я пользовался другими источниками (например, материалами по обычному праву сибиряков-инородцев, среднеазиатских монголов и пр.), лишь насколько это казалось мне необходимым для возможно-правильной постановки избранных мной вопросов. Из архивных источников мне удалось воспользоваться интересной рукописью Бакунина («Описание калмыцких народов», 1761 г.). Для второй части я имею в виду, между прочим, богатый архивный материал, хранящийся в Моск. Главн. Архиве Мин. Иностр. Дел. По главным же вопросам, изложенным в настоящей части моей работы, я собственно не имел большой надобности в новом пересмотре и изучении архивных данных по «калмыцким делам» упомянутого Архива, так как такие данные давно уже извлечены и весьма обстоятельно изучены в известном труде о калмыках бар. Ф.А. Бюллера (ныне директор сказанного Архива), - труде, служившем для меня по богатству архивного материала очень важным пособием по многим вопросам, затронутым в настоящей моей работе.

     Кроме необходимости в архивных работах, есть еще другая причина, заставившая меня отложить на время издание второй половины моего труда. Недавно я узнал, что профессору монгольского языка в Петербургском университете, К.Ф. Галстунскому, посчастливилось открыть монгольский список изданного мной ойратского устава, и что устав еже печатается с русским переводом. Таким образом, вместо старого испорченного русского текста ойратского устава, предстоит возможность изучения правового быта ойратов по подлинному их уставу, не затрудняясь теми несообразностями, какие встречаются почти в каждой статье устава по известным доселе русским спискам.
 

Ф.Л.