В предлагаемом выпуске собраны работы мои по обычному праву, печатавшиеся в течение последних десяти лет в различных журналах итак, интереса новизны они не имеют. Чем же могла бы я оправдать их вторичное появление в свет?

     Некоторые из предлагаемых работ обратили на себя в свое время внимание публики и специалистов - внимание, частью благосклонное, частью неблагосклонное, но в общем гораздо боле лестное для меня, чем я могла и смела рассчитывать. Но то было время, а теперь другое. Тогдашнее внимание читающей публики еще не дает права рассчитывать на теперешнее. И если я решилась на отдельное издание, то руководствовалась в своем решении совсем иными соображениями. А именно вот какими. Разработка народного обычного права за последнее время мало подвинулась вперед. Даже фактический материал накопляется туго - уж не говоря об обобщающих или хотя бы даже лишь сводящих трудах. Поэтому мои работы, хотя, может быть, и устарелые в некоторых частностях, в целом должны иметь почти то же самое значение, какое имели и момент своего первого появления в свет. Хотя понятие народного обычного права и получило уже в общественном сознании известное право гражданства, но едва ли все-таки будет лишним, если я здесь отмечу несколькими чертами его значение, теоретическое и практическое.

     Научное значение обычного права теперь уже стоит, вне всякого сомнения. Эволюционный принцип в его применении к изучению общественных, а следовательно, и правовых явлений, необходимо отводить должное - и очень важное - место знакомству с теми разнообразными стадиями правового развития, которые известны под общим именем обычного права. Важнее сказать несколько лишних слов о том практическом значении. Какое имеет изучение обычного права.

     Наше общерусское стремление к народу находит свое естественное выражение в желании изучать народ, знать группы - этнографическую и экономическую. Этнографическая первенствует и давностью происхождения, и богатством материала, и научностью приемов разработки; экономическая возникла недавно, но уже представляет собой в некотором роде особую литературу, хотя, надо признаться, литература эта страдает грубой, сырой фактичностью и, что еще важнее, такими методологическими недостатками, которые крайне затрудняют научную разработку ее материала. Особняком от этих двух главных групп стоят изучения народного мировоззрения, т.е. представлений народа о нравственном и справедливом, выражающиеся, с одной стороны, в сектантстве, с другой - в обычном праве. Этим изучениям посчастливилось гораздо меньше, особенно обычному праву.

     Справедливо ли это?

     И да, и нет, смотря по тому, с какой посмотреть точки зрения. Если видеть в народе только пассивный элемент, служащий лишь для воздействия на него сверху, то, конечно, изучение форм его быта, а в особенности экономического положения, все, что требуется. Но если смотреть на народ как на активный элемент, способный в той или другой форме участвовать в общегосударственной жизни - положение меняется: знакомство с душой народа - скромнее говоря, с его взглядами на право и нравственность - становится вопросом настоятельной необходимости. Какая же правильнее из этих двух точек зрения? Хотя автор в нижеследующих статьях и не высказывается нигде прямо по этому поводу, но его тенденция очевидна: народ должен быть признаваем за активный элемент. Но с того времени, как была писана большая часть этих статей, прошло пять, десять лет - много времени для интеллигентного русского человека. И вот автор, умудренный годами и опытом, уже не осмеливается больше прибегать категорическим утверждениям, а лишь скромно спрашивает: может ли у нас народ не быть признаваемым за активный элемент? У нас, когда мы ежеминутно, ежесекундно чувствуем на себе страшное давление этой народной массы? У нас, где это давление совершенно парализует интеллигенцию, ставя ее в положение, можно сказать, безвыходное? Скажут, может быть: народ в данном случае не является активным деятелем, а слепой - пассивною силой. Пусть так; но факт налицо: не мы, интеллигенция, на него воздействуем, а он на нас. Можем ли мы не интересоваться душой этого народа, не стараться проникнуть во все особенности его нравственных и правовых воззрений?

     Да, как бы мы ни относились к народной правде - с полным ли ее признанием, как делает автор в предлагаемых статьях, или с таким же полным ее отрицанием, кажется, надо признать за несомненное, что знать ее все-таки совершенно необходимо.

     Необходимо и нам, интеллигенции, еще более необходимо законодателю. Теперь, когда вера в абсолютную правду отодвигается в область преданий, открывается для законодательного творчества простор к широкому и плодотворному применению и развитию правовых начал, вложенных в народное сознание. Но если законодательство и не решится на такой шаг, который не может не представляться ему очень радикальным, все-таки оно, безусловно, не может игнорировать обычное право. Оно обязано регулировать обычное право, точно определить его место и район действия - это прямой долг законодательства по отношению к тому огромному большинству населения, которое руководствуется в своей правовой жизни почти исключительно нормами обычного права.

     Все эти - и подобные - соображения с особенной силой должны выступить на сцену именно теперь, когда готовится реформа наших гражданских законов. Известно, что комиссия, которой поручен был их пересмотр и составление проекта гражданского уложения, уже кончила свой труд. Следовательно, дело на ходу. В трудах комиссии принимали участие ученые специалисты, близко знакомы с обычным правом, как, напр., г. Пахман. При таких условиях было бы самой прискорбной неожиданностью, если б и теперь законодательство обошло обычное право так же, как оно обходило его раньше. Надо думать, что этого не будет.

     Некоторые из предлагаемых в настоящей книге работ моих по обычному праву вызвали - и в общей и в специально ученой литературе - критические замечания и возражения. Я в то время не сочла удобным отвечать на все, что мне в этом смысле предъявлялось. Оно к лучшему. Теперь, когда смотришь из известного отделения, виднее, что в представлявшихся мне возражениях было существенного, действительно заслуживавшего внимания и ответа.

     Мне бы хотелось посвятить свою книгу нашей учащейся молодежи, особенно студентам-юристам наших университетов. Но посвящения вышли из моды, и, как все вышедшее из употребления, режут глаза. Поэтому ограничусь тем, что выскажу свое заветное пожелание. Пусть книга моя, которая вмещает в себя результат почти десятилетнего труда, обратит хоть две-три молодые, еще не нашедшие себе приложения силы к изучению народного обычного права, и я буду считать себя совершенно удовлетворенной и вознагражденной.
 

Александра Ефименко