ПРЕДИСЛОВИЕ
 

     В Русском древнейшем законодательстве различаются обыкновенно три периода, по трем важнейшим памятникам того времени: первый, предшествовавший изданию Русской Правды, второй от издания Русской Правды Великим Князем Ярославом до издания Судебника Великим Князем Иваном Васильевичем в 1497 г., и третий от издания первого Судебника до издания Уложения Царем Алексеем Михайловичем.

     Это внешнее деление, предложенное нашим известным правоведом, профессором Неволиным, во второй половине особенной части его Энциклопедии Законоведения, вполне очерчивает то важное положение, которое занимали в истории нашего Законодательства, упомянутые три памятника. Действительно, вся деятельность нашего Законодательства до Петра Великого может быть выражена в трех словах: Правда, Судебник, Уложение. Первый из этих памятников, Русская Правда, объемлет собою весь удельный вечевой период нашей истории и отчасти влияет и на первый Судебник.

     Между отдельными монографиями о различных вопросах, касающихся Правды, особенно выделяются в последнее время статьи проф. Леонтовича, который во многих случаях проводит весьма верно аналогию между Правдою и Литовскими Статутами; во многих местах нашего исследования пользовались мы, для сравнения Правды со Статутами, трудами этого ученого.

     Предложенная задача требовала по возможности полного изучения Правды по отношению к одному особенному вопросу о денежных взысканиях. Но этот вопрос заключает в себе почти все уголовное право Русской Правды, изучение которого и составляло, таким образом, главную задачу исследователя. В связи с вопросом о денежных взысканиях невольно возникают некоторые вопросы государственного права, которые не могут быть обойдены при разработке задачи; потому нам пришлось, хотя в весьма в кратких чертах, коснуться и вопроса о различных сословиях лиц, существовавших во времена Правды; для этой цели мы пользовались преимущественно замечательными трудами проф. Беляева, Сергеевича и в некоторых случаях статьями проф. Леонтовича; впрочем, весь наш труд состоял в объяснении понятий, выраженных в Правде известными словами: «купец, изгой, смерд, рядович» и т.п. Несколько более подробно должны мы были коснуться учреждения верви, неразрывно связанного с понятиями о воровстве и об убийстве, двух наиболее важных преступлениях того времени. По отношению к изучению верви служил нам главным пособием труд проф. Общественного права в Московском Университете В.Н. Лешкова; для некоторых же сравнений с Западными аналогическими учреждениями служили нам сочинения Кембля, Ворингена и статья проф. Леонтовича.

     Предлагаемая задача требовала, наравне с разбором Правды, сравнительного изучения Салического закона. Салический закон, пользующийся огромною известностью в праве государственном и международном, благодаря одной, неверно понятой и весьма трудно объяснимой, статье: «De terra salica», принадлежит значительно раннему времени, как Русская Правда. Первое издание Салического закона относится, без сомнения, к первым временам завоевания Галлии Франками.

     В виду малой известности Салического закона в нашей ученой литературе, считали мы не лишним представить сжатый очерк взгляда этого закона, по крайней мере, по отношению к наиболее выдающимся преступлениям.

     В виде прямого ответа на вопрос, является у нас следующая глава о системе денежных взысканий Салического закона. Таким образом, учение о композициях считали мы необходимым выделить, по отношению к Салическому закону, из общего очерка главнейших преступлений. По отношению к Русской Правде держались иной системы, рассматривая денежные взыскания, ею назначаемые, по различным группам преступных деяний. Все преступления, известные Правде, старались мы разделить по тем же отделам, которые были нами приняты при разборе Салического закона.

     При изучении Правды имели мы в виду 4 списка, изданные Н.В. Калачовым, его сводный текст Правды, издание Академ. списка Шлецера (1787), издание Любителей Отеч. Истории (Болтина 1799), изд. Тобина (1844), списки Акад. и Карамз., помещенные в 1-м вып. Христоматии Владимирского-Буданова. Правда представляется сборником законов (иногда обычаев и судебных решений, имеющих значение закона), различных по времени их издания. Уже сама Правда указывает на то, что в ее составлении принимали участие, кроме Ярослава, и сыновья его, и затем Владимир Мономах. Таким образом, если принять время княжения Ярослава (1019-1054) за период возникновения Правды, то ее образование от постепенного наслоения отдельных законов последующих Князей будет продолжаться до княжения Владимира Мономаха (1113-1125). По крайней мере, несомненно вытекает из самой Правды, что Мономах принимал участие в составлении ее статей о «резе», но последние статьи, в особенности о «холопстве», по своему изложению дают повод предполагать, что они составлены после Владимира Мономаха, так что едва ли будет ошибочно отнести конец образования Правды к концу XVII века, ко времени нашествия татар. Вследствие этого мы и смотрели на постановления Правды, как на хронологически последовательные узаконения различных князей, при чем большая часть статей Академического списка должна быть отнесена к периоду Ярослава и его сыновей; напротив, все постановления Троицкого списка, начиная со статей 48-й: «Оустав Володимир Всеволодовича», - ко времени Владимира Мономаха и его преемников. При изложении мы имели преимущественно в виду Троицкий список, который одинаково подробен, по отношению к уголовному праву, со списком Карамзина, но не имеет при этом того местного Новгородского отпечатка, лежащего на редакции Карамзинского списка и ясно доказанного предпоследнею статьею его: «О мостех». Список же Академический, наиболее полный по отношению к древнему периоду, ставили мы постоянно наравне с Троицким списком.

     Изучение Правды связано с такими затруднениями, преодолеть которые едва ли могут в короткое время и не столь неопытные силы, как наши, тем более что, стараясь буквально держаться объема заданного вопроса, мы, однако, должны были иногда выходить за его пределы, прибегая к некоторым толкованиям и пояснениям о вопросах, которые, как нам казалось, тесто связаны с денежными ценами по Русской Правде. Рассматривая эти последние, мы опять наталкивались на особые вопросы, которые, однако, могли бы слишком далеко отклонить нас от непосредственной нашей задачи и, быть может, принудили бы не окончить его к назначенному сроку, а потому такие вопросы нам пришлось оставить без разрешения, хотя они и имеют, с нашей точки зрения, большое значение для общего исследования Русской Правды.