ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА.

 

   Работа А.А. Герцензона основана на материалах обследования НКРКИ СССР и является дальнейшей углубленной проработкой их. При этом основные положения автора книги лишний раз подтверждают выводы обследования НКРКИ, принятые уже постановлением коллегий НКРКИ СССР и РСФСР.

   Работа НКРКИ СССР имела задачей проработку вопроса об исполнении судебных приговоров в чисто-практическом разрезе. В связи с этим были подвергнуты внимательному просмотру линия уголовно-судебной (карательной) политики, фактический набор судебных репрессий, в частности и в особенности лишение свободы, в связи с остротой переполнения мест заключения, а также постановка и пределы условно-досрочного освобождения.

   В этом же чисто-практическом разрезе в обследование вошел вопрос о состоянии преступности.

   Обследование шло от несомненного факта нереальности судебного приговора. В силу переполнения мест заключения вынужденно шли на массовое и поголовное применение досрочного освобождения, при чем, конечно, оно утрачивало свой условный характер. Вместе с тем само условно - досрочное освобождение теряло свой основной смысл, а деятельность системы распредкомиссий и также Комиссии по частной амнистии при ВЦИКе превращалась в сплошное изменение и исправление судебных приговоров на основе самостоятельного определения этими органами социальной опасности преступника и преступления.

   В чем же заключались причины переполнения мест заключения, не только не сокращавшегося сколько-нибудь заметно и прочно путем экстренных разгрузок, но катастрофически возраставшего? Ясно было, что вопрос не в упавшей или падающей площади мест заключения, хотя при принципиальной установке НКРКИ на недопущение постройки новых тюрем и на отказ даже в крупных ремонтах, — это являлось моментом, подлежавшим учету и в дальнейшем.

   Может быть, преступность росла? В целом или по отдельным категориям преступлений? Таким образом, возросло внимание к анализу преступности. Тем более, что в докладе НКЮ на объединенном заседании СНК и ВЦИК летом 1927 года (о карательной политике) указывалось именно на рост преступности, как на основной фактор переполнения тюрем.

   В противоположность этому, обследование НКРКИ обнаружило, что дело не в этом, что в погоне за действительным (реальным) наказанием судьи совершенно понятным образом уклонялись в сторону преимущественного вынесения приговоров к лишению свободы.

   При этом общие изменения величины карательных санкций, снизившие сроки лишения свободы постепенно даже до одного дня, приносили в этих условиях роковым образом вред, поскольку за сниженной величиной отдельного приговора проглядывалась общая масса и общая сумма сроков их. А последняя, при сниженной средней, резко росла, вне всякого соответствия с темпом роста преступности в отдельных группах.

   Тогда вопрос о судебно-уголовной (карательной) политике выступил перед нами с совершенно неожиданными чертами и с основным показателем нетерпимости продолжения такого же порядка на дальнейшее время.

   Нет ничего случайного, что, при общем обостренно-напряженном внимании к вопросам суда и судебной политики, в эту же сторону заострились прения на объединенном заседании СНК и ВЦИК, заслушавших доклад НКЮ о карательной политике и НКВД — о положении исправительно-трудового дела.

   Если нетерпимо положение, когда суд вовлекает в свой круг на 70% массу, которая будет оправдана или дела которой будут прекращены, то ясно, что и в осуждениях и приговорах в отношении основной массы судимых-трудящихся (на нетрудовых падает 2,8% и на долю деклассированных — 10—15%) недопустимо по преступлениям мелким и мельчайшим (мелкая преступность составляет примерно 63,1%, тяжкая преступность — 36,1%) сохранять лишение свободы лишь потому, что мы не сумели организовать принудительные работы без лишения свободы, так же как не научились взыскивать штрафы успешнее, чем на 30%.

   Больше того, идя по пути пересмотра карательных санкций, логическим шагом были поиски для случаев преступлений мелких, для преступников случайных, социально неустойчивых, действовавших под давлением нужды и вообще тяжело сложившихся обстоятельств и не являющихся социально-опасными,— поиски санкций моральных и попытки наметить целую лестницу возможных взысканий под таким именно углом. Кроме принудительных работ без содержания под стражей, такими бы наказаниями могли бы явиться: снятие с работы на разные сроки; лишение избирательных прав на срок; лишение права занимать ответственные или выборные должности, быть народным заседателем, заниматься данной профессией; ограничение права передвижения, денежный штраф, высылка из данной местности на небольшие сроки; выговор с опубликованием в печати и прочее. На этом же пути вполне последовательно было появление мысли о возможности оправдательных приговоров даже при установлении факта преступления, если применение мер социальной защиты явно нецелесообразно.

   Вместе с тем учет общественного мнения и реакции среды, как опорных в работе суда моментов, должен был занять далее наше внимание, - и это только естественно, так как меньше всего возможно мыслить суд и его деятельность, как работу, обособленно взятую, как работу самодовлеющего аппарата, несущего приговор, карающего, и в то же время не занятого неотступно работой предупреждения и исправления недочетов.

   Только при постановке перед судебными органами ребром практической задачи об изменении основных методов их работы, мы сможем подойти к положению, когда излишним станут героические усилия по разгрузке мест заключения и когда к положению нормально-суженной работы подойдут распредкомиссии, а равно и Комиссия по частной амнистии при ВЦИКе.

   Работа А.А. Герцензона (как и работа НКРКИ) появляясь весьма кстати, ставит и обосновывает именно эту задачу отхода от стихийного хода развертывания работы судебных органов, — отмечает все гибельные черты этого периода, — и в этом главное значение этой работы. В хаосе и сумятице разгрузок и массового применения досрочного освобождения сплошь и рядом не выдерживалась классовая линия, вносилась произвольность, случайность, терялось основное положение твердости судебного приговора.

   При этом вся система органов надзора за отбывающим наказание преступником с задачей его исправления так неудовлетворительна, что не только не давала соответствующего здорового материала для суждения об исправлении, но по существу стала даже средством во зло использовать эту систему.

   Следует оговорить наличие определенного ядра закоренелых преступников-рецидивистов и профессионалов (по РСФСР — %17,6, по Москве — около 32,0%), со стороны которых невозможно ожидать исправления, в отношении которых нужно говорить о ссылке» необходимости длительного лишения свободы и проч.

   В условиях переполненных мест заключения, при перепутанности «первичников» и «случайных» преступников с заматерелыми рецидивистами, мы сами облегчаем развращение первых. Точно также для первичных и случайных преступников, поскольку они подлежали бы лишению свободы, речь должна идти в основном о колониях сельско-хозяйственного типа, культурно-трудовых и фабрично-заводских.

   Мы имеем в настоящую пору жестокую гримасу действительности, когда за спиной наблюдательной комиссии стоит собственно начальник места заключения, дающий заключенному в лучшем случае беглую и, конечно, крайне субъективную характеристику, или, в худшем случае, характеристику, заранее внушенную ему со стороны.

   Система распределительных и наблюдательных комиссий подлежит изменениям. Наблюдение заключенного надо обеспечить внутри самих домов заключения, связать его с задачей изучения преступника, сделать обязанностью вполне ответственной и увязанной с возможностью участия в вынесении решения.

   Опять - таки, все гарантии в этой работе только в возможности ввести в нее представителей организованной общественности. Самый принцип такого построения работы неоспорим, и именно так стоял вопрос о нем на коллегии НК РКИ. Но к пересмотру действующего порядка еще не приступлено, и инертность старого в разных формах тщится похоронить самую мысль о необходимости перемены. Осуществление идеи патроната надо мыслить себе, как прямое продолжение наблюдений и изучения преступника в течение отбывания наказания.

   А.А. Герцензон прав, когда он обращает наше внимание на задачу всемерного усиления и обеспечения внимания и помощи в деле изучения личности преступника и преступности.

   Эта работа ведется в настоящее время в значительной мере кустарнически, развертывается и строится, как область научно-исследовательской и, в основном, теоретической работы, не получая в достаточной мере практического использования в исправительно-трудовом деле. Эту безусловно необходимую увязку надо дать, обеспечивая вместе с ним максимум культурно-воспитательного воздействия на случайного преступника.

   Необходимо отметить, что работа А.А. Герцензона сложилась в результате изучения материалов обследования НКРКИ, а также и исследовательской работы в Московском Кабинете по изучению личности преступника и преступности (при Мосздраве и Мосгубсуде).

 

В. Радус-Зенькович.

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА.

 

   Несмотря на довольно значительное количество появившихся за последние годы работ, посвященных вопросам советской криминологии, вопрос о соотношении уголовно-судебной и исправительно-трудовой политики получил далеко неполное освещение. Между тем, этому вопросу суждено сыграть в настоящее время — при построении дальнейших путей развития советской уголовной политики — довольно значительную роль.

   Принимая участие в работе НК РКИ СССР на тему «Низовая сеть суда, следствия и прокуратуры» и сосредоточив свое внимание именно на этом вопросе, автор собрал и систематизировал имевшийся криминологический материал. Последний, охватывая более или менее продолжительный период времени, позволил судить не только о характере и направлении карательной политики, но и о характере и о динамике современной преступности. Проделанная нами работа явилась, таким образом, своего рода подытоживанием пройденного пути советской судебной и пенитенциарной системы в ее реальном соотношении.

   В основу настоящей работы положены собранные в НКРКИ СССР материалы НКЮ, НКВД, частично ЦСУ, а также данные выборочного обследования уголовно-судебной и пенитенциарной практики, произведенного НКРКИ самостоятельно.

   Автор приносит свою благодарность В.А. Радус-Зеньковичу, взявшему на себя редактирование настоящей работы и давшему к ней предисловие.

 

А.Л. Герцензон.