Введение.

 

   Рассматривая отношение человека к окружающей среде биологически, т.е. как сумму различных практикуемых им способов приспособления к окружающей среде, нельзя не отметить одной черты, составляющей особенность человека сравнительно с другими представителями зоологического царства. Особенность эта заключается в наивысшей активности, которою отличается отношение человека к среди. В то время как все остальная животные приспособляются к окружающим условиям односторонне-пассивно, стремясь примениться к изменяющейся среде,—человек наряду с пассивною формою приспособления практикует еще и активную форму, стараясь не столько приспособиться к среде, сколько среду приспособить к себе. Техническая сооружения животных, как форма активного приспособления к физической среде, сводятся почти исключительно к устройству жилища; техническая же изменения производимые в окружающей среде человеком во многие и многие тысячи раз и масштабом и разнообразием форм превосходят таковые же сооружения других животных. Но не только физическая условия своего существования стремится изменить человек. Не оставаясь лишь пассивными свидетелем жизни природы, а являясь в роли одного из деятельнейших ее факторов, он тем менее равнодушно может относиться к окружающим его условиям социального существования. По отношению к последним человеческая деятельность является не одним из главных, а единственным главным фактором их изменений.

   Таким образом, вся сфера человеческой практики, распадающаяся на практику социальную и практику внесоциальную, в высшей степени проникнута стремлением к изменению окружающей среды. Не удивительно поэтому, если человеку его практика достается ценою значительно больших усилий, чем остальным животным их практика, отличающаяся значительно меньшей активностью. Последние затрачивают на изменение окружающей среды работу почти исключительно физическую. Интеллектуальной работы они почти не совершают, так как вся их деятельность преимущественно инстинктивна. Человек же наряду с физической работой всегда совершает и значительную интеллектуальную. Причем последняя возрастает пропорционально сложности видоизменения, производимых человеком как в социальной, так во внесоциальной окружающей среде. Следовательно, в отличие от практики других животных, человеческая практика не инстинктивна или, выражаясь точнее, не только инстинктивна но, наряду с инстинктом, как бессознательным опытом вида, предполагает еще теории, как продукт сознательного познавательного опыта.

   Проблема об отношении теории к практике в высшей степени важна. К сожалению, однако, она не поставлена на должную высоту.

   Взаимоотношение теории и практики заключается в том, что вторая обусловливает возникновение первой, а не наоборот. Теория представляет средство для осуществления целей практики. В служении человеческой практике понимаемой в самом широком смысле и заключается весь raison detre теории.

   Такое понимание значения жизненной функции теории вообще — дает вместе с тем и критерии для оценки достоинства той или иной теории в частности. Таким критерием является степень пригодности теории для служения целям практики.

   Только что установленное объективное взаимоотношение теории и практики имеет место как в том случае, когда теоретическая и практическая работа совмещаются в процессе деятельности одного и того же индивида, так и в том случае, когда, в силу закона разделения труда, один индивид выполняешь только, или преимущественно, теоретическую работу, а другой — практическую. Однако, несмотря на то, что объективная связь имеется на лицо в обоих указанных случаях, она не всегда дана субъективно. Конечно, в первом случай, т.е. в случай соединения теоретической и практической работы в пределах единой индивидуальной деятельности, представление об истинном отношения мышления и деятельности обыкновенно живет, в той или иной конкретной форме, в сознании индивида. Во втором же случай, т.е. в случай разделения интеллектуальной и физической работы между разными индивидами, в их сознании не всегда живет представление об истинном характере их сотрудничества, представление о том, что теоретическая работа только постольку продуктивна, поскольку она не утратила непосредственной связи с практикой.

   В случай отсутствия у теоретиков—специалистов сознания объективной связи между практикой и теорией, создается благоприятная почва для возникновения различных иллюзий об абсолютной ценности познавательной деятельности. Теоретик, не обладающей этим сознанием, лишен чувства меры, не обладает и указанным выше критерием для оценки своей деятельности. Внешний критерий для него заменяется внутренним: «разумностью», который вовсе не гарантирует нашего мышления от беспочвенных рационалистических построений. Специалист-практик, не находя в произвольных умозрительных построениях разрешения проблем, возникающих в процессе его работы, начинает умалять значение теории вообще и вследствие этого впадает в бессистемный эмпиризм.

   Таким образом, отсутствие понимания объективной связи между практикой л мышлением порождает с одной стороны переоценку роли мышления — рационализм, с другой стороны недооценку ее — грубый эмпиризм. В противоположность этим крайностям научный метод, исходя не из случайно приобретенного опыта, а из данных опыта систематизированного, и стремясь дать не произвольные теории, а логически обработанную систему понятий созданных практикой, вполне удовлетворяет требованию правильного понимания соотношения мышления и практики, которое можно выразить формулой: человек мыслит то, что делает, а не делает то, что мыслит.

   Согласно сказанному практика является исторической и логической предпосылкой теории. С другой стороны материальный мир (материя), как объект человеческой практики, является ее исторической и логической предпосылкой. На основе такого представления об исторической и логической последовательности категории: материя, работа и мышление — естественно возникают две проблемы: во-первых, рассмотренная выше проблема о соотношении практики и мышления и, во-вторых, проблема о соотношении материи и практики. Что же касается проблемы о соотношении материи и мышлении, то она с указанной точки зрения не является проблемой первостепенной важности, так как оказывается лишь производной двух вышеназванных кардинальных проблем, и потому не представляет значительная) теоретического интереса. Совершенно иное, однако, освещение приобретает эта проблема с точки зрения рационализма. Здесь она приобретает значение проблемы первостепенной важности, значение проблемы отодвигающей на второй план все остальные. Соотношение «материи» и «духа», соответствующих «телу» и «душе» религиозного мировоззрения, здесь мыслится как основное. Это соотношение, понимаемое в смысле примата материи над духом, дает начало материализму; понимаемое же в смысле примата духа над материей дает начало идеализму.

   Из сказанного должно вытекать с ясностью, что защищаемая здесь точка зрения, как точка зрения противоположная рационализму, не может утверждать ни материализма ни идеализма. С другой стороны, защищаемая точка зрения не может быть названа и точкой зрения натурализма, который в худшем случае представляет грубый материализм, а в лучшем — бессистемный эмпиризм. Защищаемую точку зрения можно обозначить термином актуализм. Исходя в своих построениях из представления о человеческой практике, эта точка зрения рассматривает материальный мир (материи) как ее внешнее условие, а мышление (психику) как ее внутреннее условие. Но, материя и мышление, рассматриваемые с указанной точки зрения как условия человеческой деятельности, сами в то же время понимаются как сферы своеобразных форм деятельности.

   Все сказанное об отношении теории и практики вообще приложило в частности и к вопросу об отношении социальной науки к социальной практике. В самом деле, раз задача всякой теории — служить интересам практики, то задача социальной науки, являющейся по существу своему теорией человеческого поведения, должна заключаться в служении социальной практике, содействуя ее систематизации и осмысленности. Для того чтобы социологическая теория могла выполнять свое назначение, помогая индивидам ориентироваться в окружающей их социальной среде, она должна быть прежде всего верным схематизированным отражением этой самой среды. Верным же отражением социальной действительности социологическая теория может быть только при условии, если она будет представлять логически—правильно конструированную систему понятий, самостоятельно выработанных социальной практикой. Социальная жизнь, подчиняясь закону экономии сил, никогда не будет ни создавать понятии не могущих быть орудием ее развития, ни сохранять понятие, уже выполнивших свое назначение. В соответствии с этим и социальная наука не должна ни включать в свои построения понятия измышленных, искусственных и, следовательно, ненужных практике, ни включать в них понятия, уже утратившие всякую практическую ценность.

   Основным понятием, выработанным социальной практикой, я считаю понятие поведения. Все остальные понятия, выработанный той же практикой и еще сохраняемый ей, могут быть поставлены в логическую связь с этим основным понятием. Главнейшими такими понятиями я считаю понятия общественной группы и общества с одной стороны, понятия общественной силы и общественного развития с другой стороны.

   Усвоенному мной воззрению на понятие поведения как на основное понятие в кругу понятий выработанных социальной практикой и, следовательно, как на понятие долженствующее полагаться в основание всякого социологического построения, — такому воззрению придется в последующем изложении считаться с некоторыми господствующими в современной социологической литературе направлениями. Поэтому я считаю необходимым предпослать дальнейшему изложению схематическую характеристику главнейших из этих направлений.

   В качестве главнейших я признаю следующие четыре направления: контовское, марксистское, биологическое и психологическое. Первые два направления характеризуются воззрением на социальные явления, как на явления sui generis, и на социологию, как на науку, занимающую вполне самостоятельное положение на ряду с такими науками как психология и биология. Оба указанные направления смотрят на социальные явления, как на явления первичные, непосредственно данные, и потому могут быть противопоставлены двум другим направлениям, как направления позитивные. Главнейшее развитие между ними заключается в воззрении на роль отдельных факторов в общественном развитии. Контовское направление признает основным фактором фактор идеологический. Марксизм же таковым фактором признает фактор экономический (точнее: развитее производительных сил).

   Два другие социологические направления, именно биологическое и психологическое, характеризуются воззрением на социальные явления не как на явления первичные, самостоятельные, непосредственно данные, а как на явления вторичные, как на явления разлагающиеся на элементы иного рода, чем элементы социальные. Так, например, с точки зрения психологического направления всякое социальное явление рассматривается как явление, распадающееся в результате анализа на элементы психические. Естественно, что при таком воззрении на природу социальных явлений и самая социология рассматривается не как самостоятельная наука, долженствующая занять место на ряду с психологией и другими самостоятельными науками, а как наука подчиненная, составляющая лишь одну из психологических дисциплин. Психологическое направление в социологии, как на это неоднократно будет указано в последующем изложении, имеет своим основанием смягчение двух областей знания социальной психологии и социологии.

   Подобно психологическому направленно и биологическое направление в социологии характеризуется стремлением разложить социальные явления на несоциальные элементы. Однако, в то время как социологи-психологи считают такими элементами — явления психические, социологи-биологи признают такими элементами явления биологические. С точки зрения последних социология оказывается наукой не самостоятельной в указанном выше смысли, а только одним из отделов биологии.

   Биологическое направление в социологии подразделяется на направление именуемое «органической школой» и на направление дарвиновское. Под первым разумеется направление, характеризующееся стремлением связать явления социальные с явлениями биологическими через понятие организма; под вторым же разумеется направление, характеризующееся стремлением связать социальные явления с явлениями биологическими, пользуясь понятием борьбы за существование. Дарвиновское направление можно подразделить на индивидуалистически-дарвиновское и на социалистически-дарвиновское. Первое из них характеризуется пониманием выражения «борьба за существование» в его тесном значении, т.е. как борьбу индивида с индивидом, и считает так понимаемую борьбу за существование законом социального развития. Второе же направление характеризуется широким пониманием выражения «борьба за существование, т.е. таким пониманием, которое рассматривает общество как кооперацию, как одну из форм борьбы, которую человечество ведет за свое существование с окружающей его природой. С точки зрения последнего понимания выражения «борьба за существо -ваше» борьба как «закон социального развития», допускает эволюцию различных форм, начиная от таких грубых форм, как борьба «всех против всех», и кончая такою высокою формою, как борьба «всех за всех».